Воин Георгия Победоносца

ВОИН ГЕОРГИЯ ПОБЕДОНОСЦА

25 февраля 1865 года в Западной Армении, входившей в состав Османской империи, в древнем армянском городе Килкит, во времена Византии известном как Колония, а ныне носящем турецкое название Шапин-Карахисар, в семье простого горца родился Андраник Торосович Озанян, один из самых ярких и самобытных героев ХХ столетия, борец за свободу угнетенных народов Кавказа, генерал Русской Армии. Бесстрашный воин, деятельный политик и проницательный мыслитель, он сыграл огромную роль в истории всего восточнохристианского мира в переломную эпоху первой четверти ХХ века. В Армении имя Сасунского Орла известно каждому, оно стало неотъемлемой частью исторического самосознания народа, вошло в песни и сказания. По одному из преданий, его крестил сам Георгий Победоносец. Но не только легенда связывает с Андраником Сасунским имя самого знаменитого святого воина: за свою храбрость на русской службе он не раз удостаивался почетной награды — Георгиевского креста. И тем не менее в России имя Андраника Сасунского пока еще известно недостаточно широко. Это едва ли удивительно, учитывая обстоятельства недавнего прошлого, Но пришло время воздать должное этому выдающемуся деятелю, юбилей которого мы отметили в 2015 году.
Как это бывает с крупными историческими фигурами, Андраник Сасунский намного опередил свое время, и величие его деяний, едва ли по достоинству оцененное современниками, только теперь предстает во всем своем грандиозном масштабе. Отрадно, что в работах отечественных историков, философов и публицистов последних лет положено начало раскрытию наследия Андраника Сасунского не просто как великого героя освободительного движения, любимца угнетенного народа и грозы поработителей всех мастей, но и как крупного мыслителя, внесшего неоценимый вклад в развитие одного из важнейших направлений отечественной общественно-политической и историософской мысли — византизма.
Вклад Андраника Сасунского — не столько теоретика, сколько практика византизма, лично внесшего огромный вклад в дело борьбы за справедливость, свободу и сохранение многовековых традиций восточного христианства, — столь весом, что исследователи предлагают рассматривать его как основоположника особого направления этого историко-политического учения — андраникизма.
В теоретическом и практическом наследии великого героя прежде всего следует выделить главный постулат, на котором основывалась его неутомимая деятельность: единственным и безальтернативным фундаментом для полноценного и процветающего политического, экономического и культурного бытия народов Православного Востока — а в перспективе и всего мира — является актуальная проекция византизма. Того самого византизма, контуры которого на теоретическом уровне в общих чертах набросал гениальный русский философ Константин Николаевич Леонтьев в качестве наиболее органичного и сущностно целостного базиса для развития русской общественной жизни.
Отсюда вытекает аксиома о необходимости и неизбежности единства Православного Востока и России, питаемых от корней единой византийской духовной традиции.
Именно на ней основан и принципиальный интернационализм, непримиримость к любым формам учений о расовой или национальной исключительности. Интернационализм не космополитический, но в подлинном смысле слова христианский, основанный на традиционных для новозаветной религии представлениях о братстве всех потомков Адама, единстве всех народов во Христе. «Мы все дети одной Земли, — говорил он. — Я признаю только одну нацию — нацию угнетенных». Сам Андраник Сасунский называл себя «солдатом нации угнетенных». В этом кредо дан весь смысл его героической жизни. Однако, такая позиция шла вразрез с модными в эпоху Андраника Сасунского общественно-политическими течениями, что не могло не сказаться на его политической судьбе. Но он, с присущей солдату стойкостью, не шел на поводу у демагогов, не поддавался действию партийных интриг, оставаясь верным исконным базовым принципам, уходящим корнями в глубинные основания жизни народов.
Величие Андраника Сасунского заключается и в том, что он не был всего лишь деятелем — пускай и крупнейшим — национально-освободительного движения. Его чаяния простирались далеко за пределы простого освобождения от векового ига. Он жаждал возвращения истинного величия Православного Востока, утраченного в водовороте исторических пертурбаций в эпоху арабских завоеваний, монгольских и тюркских нашествий.
Османское владычество над народами Ближнего Востока и Кавказа должно было уступить место не просто мозаике свободных государств, зацикленных на идеях демократии и узкоэтнического национализма, и тем более не господству очередной империи — Российской, Британской или иной. Освобожденные народы должны были научиться жить в подлинном единстве, в согласии с принципами византизма, позволяющего сочетать политический суверенитет на государственном уровне и единство — духовное, культурное, военное, экономическое — на уровне надгосударственном.
Византизм предполагает в качестве высшей ступени политической зрелости человечества не национальное государство и даже не многонациональную империю, но союз свободных и суверенных народов, союз, скрепленный не железом военной машины и не выгодой экономических связей, но взаимной симпатией и любовью.
В исторической реальности ближе всего к принципам византизма подступил Советский Союз, в своей теоретической форме представавший именно как добровольное объединение свободных народов на основе общих ценностей и базовых политических принципов. И опыт СССР нельзя не признать грандиозным по своим результатам. Государство, появившееся на руинах Российской империи после тяжелейшей мировой войны и ужасающей катастрофы двух революций, интервенции и кровавой гражданской междоусобицы, оказалось в состоянии сломать хребет самой мощной военной машине в истории человечества, выстоять в борьбе на выживание с объединенным Западом — и объединить вокруг себя десятки стран социалистического лагеря — так называемый второй мир.
Однако, идеология, положенная в основание социалистической системы, не выдержала испытания на прочность. Самым слабым звеном оказалась нравственность политиков. Сказались оторванность этики коммунизма от исконных культурных и нравственных традиций христианства, «родимые пятна» западноевропейского материалистического гуманизма, сделавшие невозможным долговременное идейное противостояние с базирующимися на тех же самых установках капиталистическим миром Запада.
Можно с уверенностью сказать, что принципы византизма в целом и андраникизма в частности являются более адекватным фундаментом для построение системы, которая была бы способна противостоять все более агрессивной, но и все глубже погружающейся в смертельные социальные недуги западной цивилизации. Альтернатива этому — только гибель всего человечества, гибель далеко не только нравственная, но и физиологическая.
В трагическом 1915 году великий русский философ Евгений Николаевич Трубецкой красноречиво описал поразительную черту народов Православного Востока: «Над звериным турецким царством, где льется кровь подвластных народов, их духовный взор провидел единое человечество, собранное вместе любовью в радости светлого Христова Воскресения». Именно там, в жестоком и чуждом окружении, с кристальной ясностью проявлялась идея устремленности к новому, справедливому и свободному миру, объединенному на евангельских принципах, лежащих в основании византизма. Андраник Сасунский был ее ярчайшим выразителем и немало сделал для ее реализации на практике, сражаясь в рядах Русской Армии. В трагических условиях вызванного революцией разложения Русской Армии на рубеже 1917 и 1918 годов Особая дивизия генерала Андраника Сасунского сумела сдержать натиск огромной османской армии. В ней плечом к плечу сражались армянский добровольцы, езидские ополченцы знаменитого Джангира и русские солдаты. Турки, пользуясь распадом Кавказского фронта, не собирались ограничиваться захватом Закавказья, но рвались к Кубани, Крыму и Астрахани. Учитывая то, с какой легкостью лишенный верховного командования, состоявший из пленных добровольцев 60-тысячный Чехословацкий корпус подчинил огромную территорию России от Волги до Тихого океана, трудно даже представить себе результаты прорыва через Кавказ закаленной в боях 100-тысячной османской армии генерала Вехиб-паши. Напомним, что в феврале 1918 года Красной Армии как регулярной военной силы вообще не существовало…
Но мечтам пантюркистов помешал Сасунский Орел, действовавший со своими солдатами, по сути, на собственный страх и риск. Этого Андранику Сасунскому не могут простить современный адепты пантюркизма, всячески стремящиеся опорочить светлое имя народного вождя, обвинить его в преступлениях против гражданского населения. Но документы неумолимы: Андраник Сасунский не только никогда не практиковал этнические и религиозные «чистки», но всегда активно противостоял стихийным попыткам мести.
Андраник Сасунский вошел в историю не просто как самоотверженный лидер национально-освободительного движения и талантливый полководец. Как мудрый политический деятель, опередивший свою эпоху, он не просто указал единственный путь, по которому вместе должны идти народы Кавказа и России, но и своим личным подвигом обеспечил на долгие годы стабильность южных рубежей нашей Родины.
Одного этого обстоятельства достаточно, чтобы памятник кавказскому сыну русского народа был поставлен в России. И местом этого монумента может быть любой город, где хранят память о героях отечественной истории.

Павел КУЗЕНКОВ
кандидат исторических наук