Значение Святогорского томоса

Святогорский томос — важнейший документ исихастов, составленный в XIV веке, — помещен в переводе с греческого в книге игумена Петра (Пиголя) «Преподобный Григорий Синаит и его духовные преемники». В рамках подготовки нового издания этой книги публикуем статью игумена Петра о значении Святогорского томоса.

XIV век был веком, в котором обострилось духовное противостояние между Западом и Востоком. Расхождения между ними увеличились по проблемам философского и общемiровоззренческого характера. Это породило и различную ориентацию в развитии христианских культур. Образовалось как бы два полюса. Восточное христианство ориентировало человека жить, опираясь на помощь Божию, стремиться к единению с Богом, достигать в здешнем мiре преображения тленного в нетленное. Оно направляло творческую личность к созиданию в синергии с Богом. Запад же поставил в центр самоценность человеческой личности и ориентировал ее творить самостоятельно, в отрыве от Бога, тем самым способствуя удалению от Него.

Западный путь развития культуры привел к возникновению рационалистического гуманизма. Основной чертой его, по определению В. Велчева, является «антропоцентризм, как начало противостояния теоцентризму религиозного мiровоззрения» [1]. Интерес переносится на человека в его обособленности от Бога. Акцент делается на самосознание человека, на уверенность в его самоценности, в онтологической и моральной его самостоятельности и независимости по отношению к стоящим вне его сверхъестественным силам. Отсюда проистекает и секуляризация мысли, желание осуществлять познание лишь собственным разумом и творить без Божественного участия.

Секуляризация мышления римо-католического Запада привела его к открытому столкновению с православным Востоком через богословские споры с представителями исихастского движения. Непримиримое противостояние западного гуманизма восточному христианству вылилось в бурные богословские диспуты, проходившие в течение 1341—1351 годов на церковных Соборах.

Эти исихастские споры, по утверждению Г. М. Прохорова, «были точкой встречи и расхождения двух европейских Возрождений в самом начале их пути» [2]. Каждое из них имело свой путь движения: одно пошло по внецерковному руслу и стало известно в истории как западноевропейский Ренессанс. Другое — православное Возрождение — двигалось по церковному пути.

Православное Возрождение стало возможным благодаря активному исихастскому движению, главными возродителями которого в XIV веке были преподобный Григорий Синаит и его ученики.

Исихастское учение последовательно и убедительно раскрывает сущность Православия. Именно по этой причине исихасты подвергались нападкам со стороны римо-католиков, хотя видимых, внешних причин для этого, казалось, не было. Формальным поводом открытого противостояния со стороны католического богословия и западной духовности, представленных калабрийскими монахами Варлаамом и Акиндином, была критика методов внутреннего духовного делания и учения о созерцании афонских монахов-исихастов. Возражения и нападки этих еретиков по догматическим вопросам были направлены против исихастов. Основная полемика разгорелась по поводу определения Божественной сущности и о ее проявлениях, а также о природе человека и возможности ее обожения.

Ответом на это и явился Святогорский томос [3], который содержал правильное учение о Боге и благодатиприроде человека и духовной жизни, ведущей к созерцанию и вечному блаженству. Он был написан иеромонахом Григорием Паламой (будущим святителем) при участии святого Каллиста (будущего Константинопольского Патриарха) и подписан в 1340 году всеми опытнейшими исихастами. Святогорский томос стал главным документом, обличившим Варлаама и Акиндина и их заблуждения на Соборе 1341 года [4] и последующих Соборах, — документом, который заключал в себе кредо исихастов XIV века и был своего рода их манифестом.

Исихастские споры касались самой сущности христианской антропологии — обожения человека. В ходе их было в полноте раскрыто православное учение об обожении, было дано богословское обоснование необходимости просвещения человека Святым Духом.

Раскрывая православное учение о Божественной сущности и нетварных энергиях, афонские исихасты доказали возможность единения с Богом и показали путь к богопознанию.

В Святогорском томосе, прежде всего, определенно и отчетливо подчеркивается мысль о таинственности и сверхъестественности приобщения человека к Божественной славе, «совершаемого в таинствах Святого Духа, которое не поддается рациональному объяснению». «Таинства Духа известны лишь тем, кто очистил себя добродетелью… кто уже достиг меры возраста Христова». Они «посвящались в то, что выше разума», «безмятежно и уединенно помышляя о себе и о Боге, благодаря точному вниманию и искренней молитве становясь выше себя и таинственным паче ума союзом сочетаясь с Богом».

«Боготворная благодать», которую исихасты вместе с преподобным Максимом Исповедником и другими святыми отцами называют «нетварной и присносущной от присносущного Бога» или «нерожденным и воипостасным светом», является «достойным всякий раз, когда они делаются достойными».

Совершенный союз с Богом достигается не посредством одного только подражания Ему и собственных усилий человека, но с помощью Боготворной благодати Божией. И эта благодать — не свойство «разумной природы», а «сияние преестественное и неизреченное и Божественное действие (энергия), которое невидимо зримо и постигаемо непостижимо для сподобившихся». Эта благодать обожения «паче естества, и добродетели, и познания». Всякая добродетель и наше подражание Богу «делают приобретшего способным к этому Божественному союзу, а благодать осуществляет этот неизреченный союз. … Ею Бог со всеми достойными сочетается и святые всецело соединяются с Богом, воспринимая в себя всего Бога, словно награду за восхождение к Нему во образ сродства души с телом, становясь Его собственными (Бога) членами». Пребывание в добродетелях все святые отцы-исихасты считали основой внутреннего монашеского делания, «ибо одна добродетель», по словам святого Каллиста, «тесно сочетавается с другою и все сгармонировываются воедино, так как все они тело устрояют — именно тем, что обожают человека, искренне в них живущего, обогащая его… как бы соединительными кольцами цепи» [5]. По учению преподобного Григория Синаита, «добродетели, хотя одни из других рождаются, но бытие свое имеют из трех сил душевных. Начало и источник добродетелей есть благое произволение и желание добра» [6].

Второй важной темой, раскрытой исихастами в Святогорском томосе в ответ на заблуждение варлаамитов, был вопрос о природе человека и принципах христианского духовного делания.

Противники исихазма искажали учение Церкви о Боге и благодати. Они отвергали возможность сверхъестественного союза человека с Богом и возможность приобщения к неизреченной славе Божества. Тем самым они совершенно исказили основные принципы духовного пути, ведущего к единению с Богом. Это, прежде всего, относится к вопросу о страстях и страстности души. В Святогорском томосе этому уделено особое внимание. Там указывается, что в процессе борьбы с греховными страстями «страстность души, которая существует вместе с телом», как данная Богом сила души, не умерщвляется, как это утверждали варлаамиты, а преобразуется и освящается. Умерщвляться и искореняться должна сама страсть, как греховная привычка, ставшая качеством души.

На этом акцентируют внимание все святые отцы-исихасты в своих творениях. Они учат, что в зависимости от направленности сил души к добру или злу и от того, в какой мере она способна или не способна идти по пути добра, зависит появление добродетелей или греховных качеств.

Так, например, преподобный Григорий Горняцкий (Молчаливый, Синаит II), следуя во всем своему учителю преподобному Григорию Синаиту, говорит о трех душевных силах — словеснойяростной и желательной, которые даны Богом, как «ограждение и сохранение души». Они должны быть направлены «по естеству и якоже Богу угодно… якоже и отцы наши деяния ради нам проповедаше» [7].

Ум, или словесная сила, по учению святителя Григория Паламы, — господствующее начало. «Через него мы, — говорит он, — полагаем законы каждой силе души и каждому из членов тела, подобающее ему… Чувствам предписываем, что и в какой мере должно воспринимать… Желательную часть души настраиваем наилучшим расположением, коему имя — любовь… Мысленную часть мы улучшаем, отгоняя все, что препятствует уму возноситься к Богу» [8]. Такое действие называется трезвением. Раздражительная сила, или ярость, как пишет преподобный Григорий Гоняцкий, «да будет ти на единаго змия, его же ради отпал еси». То есть яростная сила души должна быть направлена только против диавола, греха и на искоренение страстей. Также и святой Каллист говорит, что должно «ненавидеть грех и гневаться на него, как гневается на зверя угрызенный им» [9]. «Желательная, или вожделевательнаясила в сем да начальствует», чтобы злое не прикрылось добрым. Лишь когда будем гневаться на мысленных врагов — бесов и на страсти, как говорит преподобный Григорий, и «вооружимся на все противящееся спасению, тогда сможем Бога любить всей душой и ближнего своего, как самого себя» [10].

Такое использование трех сил души естественно и определено Богом. Когда же данное от Бога соблюдаем, поучает преподобный, то стремимся к вечному, благому, которое Бог уготовал любящим Его. В пределах этих трех частей души находятся все страсти, возникшие от неестественного направления и использования сил души. Здесь совершается и духовная борьба с греховными помыслами и бесовскими внушениями — прилогами.

Умерщвление страстей, по Святогорскому томосу, называется не безстрастием, а действием, направленным к лучшему, то есть к преобразованию и освящению настроений и действий, но не к их умерщвлению. Недостаточно отвратиться от лукавых привычек и иметь устремление к хорошему, нужно благим обогатиться. «Уклонися от зла и сотвори благо», — говорит святой пророк Давид (Пс. 33, 15). Не делающий этого «отказывается от той славы и жизни в нетленном веке вместе с телом».

Итак, те христиане, которые на пути к Богу «приобщаются духовной и преестественной благодати и силе», как сказано в заключении Святогорского томоса, «сподобляются видеть чувством и умом сверхчувственное и сверхумное, чтобы, по святому Григорию, сказать: “Одному Богу известно, а также совершающим таковое”».

И достигается это, как мы видим, благодатию Божиею при правильных направленности, настрое и действиях. Это хорошо знали исихаcты, для которых Святогорский томос всегда имел жизненно важное значение, принципы которого они воплощали в своей подвижнической жизни и достигали великой святости. Их духовных преемников, следующих по их стопам и учению, несомненно, можно найти и среди наших современников.

Вид на Святую Гору Афон
Вид на Святую Гору Афон

 

Примечания:

  1.  Велчев В. Търновската книжовна школа и предренесансовото движение на Балканите // Търновска книжна школа, 1371—1971: Международный симпозиум. Велико Тырново, 11—14 окт. 1971. С. 244.
  2.  Прохоров Г. М. Культурное своеобразие эпохи Куликовской битвы // ТОДРЛ. Л., 1979. Т. 34. С. 8.
  3.  См.: Святогорский томос / Пер. с греч. проф. Б. А. Нелюбова // Петр (Пиголь), игум. Преподобный Григорий Синаит и его духовные преемники. М., 1999. С. 182—189. Это первый перевод томоса на русский язык, выполненный по изданию: Migne J.-P. Patrologia graeca. 150. Col. 1225—1236.
  4.  См.: Balfour David. Saint Gregory of Sinai’s life story and spiritual profile // Θεολογία. Τόμος Ἰανουάριος — Μάρτιος. Τεῦχος 1. Ἀϑῆναι, 1982. Σ. 48.
  5.  Добротолюбие. М., 1889. Т. 5. С. 313.
  6.  Там же. С. 195—196.
  7.  Сырку П. А. Монаха Григория житие преподобного Ромила: (По рукописи XVI в. с приложением службы преподобному Ромилу по рукописи XVII в.) // Памятники древней письменности и искусства. СПб., 1900. Вып. 136. С. 25.
  8.  Яцимирский А. И. Византийский религиозный мистицизм XIV века перед переходом его к славянам // Странник. 1908. Декабрь. С. 663.
  9.  Добротолюбие. Т. 5. С. 334.
  10.  Сырку П. А. Монаха Григория житие преподобного Ромила. С. 25.

Автор:
Игумен Петр (Пиголь)

Добавить комментарий