Борисовская Тихвинская пустынь близ Белгорода и Афон

Все больше тревожных и скорбных известий поступает из Белгорода, из Белгородской области. Известий почти военных. Для белгородцев организуется помощь, проводятся акции в их поддержку, люди рассылают видеоматериалы, обращения… Как говорил монах Климент (Леонтьев), «боремся, чем умеем». Мы тоже боремся, чем и как умеем, — молитвами о мире, поминовением убитых и страждущих живых. Памятью о святых и славных исторических местах белгородской земли, любовью к ним. Молитвенным обращением к угодникам Божиим, просиявшим на этой земле. Рассказами о ее святынях, подвижниках благочестия, знаменательных церковно-исторических фактах.

Этот очерк посвящен некоторым уникальным страницам истории обители, находящейся недалеко от Белгорода, — Борисовской Тихвинской пустыни.

Борисовская Тихвинская пустынь близ Белгорода и Афон

Тихвинскую женскую пустынь в селе Борисовка недалеко от Белгорода, возрождающуюся ныне как Богородице-Тихвинский женский монастырь, называют обителью удивительной и уникальной. Уникальность видят в истории основания обители, в особенностях устава и жизни сестер, протекавшей при ктиторстве и попечительстве рода Шереметевых, в обширности, величине монастыря, в том внимании, которое проявляли к нему оптинцы и другие знаменитые старцы.

Да, история основания и становления обители знаменательна, необычна. Первые 150 лет бытия монастыря, который был основан после победы в Полтавской битве, с подробностью показаны в «Историческом описании Борисовской Тихвинской девичьей пустыни, составленном по монастырским документам и записям архимандритом Леонидом» (издано в 1872 году). Книга эта доступна для читателей, она есть в интернете. Совсем недавно вышла в свет книга Павла Субботина «Борисовская Богородице-Тихвинская женская пустынь», но у нас еще не было возможности ознакомиться с ее материалами, собранными, видимо, с максимальной полнотой.

Мы же хотим представить те знаменательные исторические факты из жизни Борисовской Тихвинской обители, которые нам наиболее интересны и доныне широко не известны. Данные факты, на наш взгляд, и создают уникальность Борисовского монастыря. В то время, когда на Кавказе процветали Новый Афон и монастыри «второафонские» (Драндский, Михаиловский Закубанский, Свято-Троицкий, Бештаугорский, Зеленчукский), близ Белгорода тоже существовала обитель, которую незримые духовные нити соединяли с Афоном, тем самым связывая через общий духовный центр Кавказское Причерноморье и Белоградье.

Вид Тихвинской Богородицкой женской пустыни. Литография издана «усердием игумении Маргариты с сестрами»

Вернемся к первому описанию монастыря, составленному архимандритом Леонидом (Кавелиным). Описание доведено до 1860-х годов, издано в 1872 году в типографии Михаила Никифоровича Каткова (московской университетской). Автор, — крупный церковный деятель, скончался наместником Троице-Сергиевой лавры в 1891 году. Постриженник Оптиной пустыни, воспитанник преподобного старца Макария долгое время служил на Православном Востоке, в Русской духовной миссии в Иерусалиме, в храме российского посольства в Константинополе. Видный, замечательный церковный историк, библиограф, публикатор древних рукописей. Исследовательский интерес отца Леонида показывают его труды и публикации, среди них такие, как: «Славяно-сербские книгохранилища на Святой Афонской горе, в монастырях Хилендаре и святого Павла»; «Афонская Гора и Соловецкий монастырь: Труды чудовского иеромонаха Дамаскина (1701—1706 годы)»; «Проскинитарий святых мест святого града Иерусалима»; «Повесть о Царьграде (его основание и взятие турками в 1453 году)»; «История и описание Святой Земли и святого града Иерусалима: Сочинение блаженнейшего Хрисанфа, патриарха Иерусалимского, 1728 год»; «Сказание о святой Софии Цареградской»; «Исторический очерк древней болгарской церковной иерархии»; «Архиепископия Первой Юстинианы Охридская и ее просветительное влияние на южных славян — болгар и сербов»; «Историческое обозрение афонских славянских обителей Зографа, Руссика и Хилендара»; «Русский монастырь святого Пантелеимона»; «Историческое описание сербской царской лавры Хилендаря и ее отношений к царствам Сербскому и Русскому».

Афонолюбивый архимандрит, служа при посольской церкви в Константинополе, посещал Афон, был духовным другом Русской Пантелеимоновой обители и лично ее старцев — духовника иеросхимонаха Иеронима (Соломенцова; 1806—1885) и игумена схиархимандрита Макария (Сушкина; 1820—1889). Отец Леонид собирался поселиться на Афоне, «положил метание на наше братство», как писал в 1911 году библиотекарь Русской обители монах Матфей (Ольшанский) профессору А. А. Дмитриевскому, то есть с земным поклоном испросил у игумена Руссика благословение на поступление в обитель.

Известный ученый монах, в особенности интересовавшийся византийским наследием, обратился к истории Борисовской пустыни не только потому, что к ней проявляли внимание оптинские старцы, но прежде всего потому, что на протяжении долгого времени, при отцах Иерониме и Макарии, Пантелеимонов монастырь с Тихвинским монастырем поддерживал тесные связи. Родная сестра старца-духовника отца Иеронима игумения Маргарита (Соломенцова 1813—1886; в иночестве Ермингельда) в течение почти десяти лет настоятельствовала в Борисовской пустыни, до этого долгое время несла там послушание благочинной. В обители скончалась мать отца Иеронима, в схиме Еввула, подвизались тетка-монахиня и племянницы старца. Одна из них, в монашестве Лидия, казначея обители, по кончине в 1886 году матери Маргариты стала настоятельницей. В числе насельниц были родственницы пантелеимоновских монахов, а у самого архимандрита Леонида (Кавелина) в Тихвинском монастыре иночествовала сестра, монахиня Александра. Из переписки известно, что отец Иероним заботился, «чтобы матушка Маргарита как можно была снисходительней к матушке Александре». А вот так старец проявлял заботу об известном писателе, философе, дипломате Константине Николаевиче Леонтьеве (в постриге Климент) и его жене Елизавете Павловне, которые имели благословение на монашество: «Меня просил один русский консул, нельзя ли в вашем монастыре пожить его жене один год для опыта, ибо они бездетные и желают быть монахами оба, и если ей понравится у вас, то она и совсем останется у вас; она, говорят, очень добрая женщина. Этот консул живет в Солуни, он наш приятель, и когда узнал, что у меня есть сестра в монастыре, то он просил меня, чтобы написать к тебе о его жене. Может быть, ей у вас и понравится… 1871 года, ноября 27-го дня».

Вот старец Иероним печется о родственницах своих монахов:

«Отец Флавиан просил меня, чтобы я за келлию его сестры уплатил тебе; напиши нам, сколько тебе за это надо прислать денег…»;

«Рекомендую вам нашего иеромонаха отца Илиодора, который имеет нужное дело: посоветоваться с вами насчет определения своей родительницы в ваш монастырь; о том и прошу вас — постараться исполнить наше желание. Содержание этой старицы будет зависеть от нас: монастырь наш обязуется ежегодно присылать для ее содержания 150 рублей. И как усмотрите удобнее, так и сделайте; может быть, окажется возможность определить ее с внучкою к какой-либо монахине или как Бог вам укажет. Это дело я возлагаю на ваше благоразумие, что при помощи Божией вы это дело устроите к успокоению наших чад…»;

«Податель сего письма Алексей Иванович Злобин жил у нас год, наш послушник, он имеет нужду посоветоваться с тобою о его дочери…»;

Я дал одному послушнику нашему, именем Григорий Степанов Чумаков, письмо к тебе, в котором просил тебя, если возможно, принять в ваш монастырь дочь его 12 лет и чтобы отдать ее какой-либо старице в послушницы. И если возможно, то о сем постарайся. А мальчика-сына он возьмет с собой в наш монастырь на Кавказе, ибо там есть училище для детей, а он сам певчий и писарь, полезный для монастыря…»

В этих словах выражена старческая любовь и неустанная забота о ближних. В письмах отца Иеронима к сестре содержится множество подобных упоминаний.

Иеросхимонах Иероним (Соломенцов)

Иеросхимонах Иероним был поистине великим афонским старцем, он в XIX веке возродил «русский Афон», при его жизни и при его ближайшем ученике и преемнике игумене Макарии в монашеское общежитие обители было собрано более 1000 человек братии. Мать Маргарита тоже была личностью незаурядной, отмеченной Божиим избранием. С юности она посвятила себя монашеству, обратившись раз и навсегда чудесным образом. Об этом говорит старец Иероним в своих собственноручных записках:

«Во славу Божию начинаю мою биографию на Афоне в 1885 году.

Родился я в России, в Курской губернии, в городе Старом Осколе, от православных и благочестивых родителей из купеческого сословия по фамилии Соломенцовы в 1805 или 1806 году (запись и метрика затеряны были). Крещен в приходе Казанско-Николаевской церкви священником Иоанном…

Нас, сыновей, у отца нашего было четверо, а дочь была одна, которую родители очень любили. Она была резвая. На одиннадцатом году ее отвезли в Орел, в монастырь к монахиням-теткам, для обучения в рукоделии, особенно золотошвейному искусству. Она там прожила два года. Потом привезли ее назад домой и начали по обычаю глупому купеческому лет за пять вперед до замужества заготовлять наряды, и притом еще в большом количестве. А она, приехав из монастыря, начала с подругами своими читать романы, которые воспалили ее воображение и усилили в ней страсти. Собою она была красива. Начитавшись романов, она стала о себе думать, что она умная дама. Иногда, прочитавши какой-нибудь роман и увлекшись им до восторга, она передавала мне свои чувства и тонкие понятия, желая показать, что она уже умеет ценить и рассуждать о всяких предметах. И это я слыхал от нее многократно. Таким образом моя легковерная сестрица в малое время зашла далеко. Я молился о ней, да просветит ее Бог, да наставит на всякую истину, а на себя я не надеялся, чтобы мог вразумить и обратить ее к любви Божией. Вот уже ей минуло 16 лет, и в это время появилось за нее свататься до 20 женихов, но нравился ей из них только один. Это был полковой казначей.

Однажды она мне много рассказывала о геройстве разных героинь, описанных в романах. При этом я спросил ее: “Скажи мне, сестра, какое ты имеешь понятие о романах? Что такое роман?” Она отвечала мне: “Да всем известно, что роман есть история о каком-либо событии или повесть о приключениях”. При этом я, рассмеявшись, сказал ей: “Если б это было так!” Она торопливо спросила: “Так как же иначе? И скажи мне твое мнение о романе. Неужели все это ложь?” Я ей сказал: “Сестра, вот мое мнение, и мнение всех здравомыслящих, и всех великих святых: роман есть миф, то есть сказка, басня, выдумка или мечта ложного воображения”. За этим она так и ахнула, проговоривши: “Ах, Боже мой, а я думала, что все, писанное в романах, есть истина и верные события!” Я ей ответил: “Я укажу тебе таковые события истинные, которые засвидетельствованы всею нашею святою Церковию”. — “Да ты мне говоришь о святых книгах и Четиях Минеях?” “Да, — сказал я ей, — да разве в этих книгах написано не чудно, не дивно, не ужасно и не страшно? А это не выдумка, не ложь, а сущая есть истина. Вот ты имеешь имя святой Евдокии, а читала ли ты ее житие и страдание? Вот где увидишь истинное геройство и пречудную повесть, каковых ты в романах не читала”. Затем она побежала читать житие преподобномученицы Евдокии. Прочитавши ее житие и прочих подобных жен, как-то: Евгении преподобномученицы, Аполлинарии, Феодоры, — наша любительница чтения романов видимо переменилась, на романы уже и смотреть не хотела и так полюбила чтение святых книг, что часов по пять их читала. Иногда мать принуждена была силою оттаскивать ее от книги, говоря, что она от долгого чтения похудела и сделалась бледная, что ее теперь никто не возьмет замуж. А она, несмотря ни на что, стала ходить часто в церковь и, к горю матери, не стала убираться. И скоро Промысл Божий помог ей пойти в монастырь.

Это было таким образом. На масленой неделе она с невесткою в санках каталась по городу и простудилась. От этого она заболела, и долго доктора лечили ее. По прошествии шести месяцев она выздоровела, но не совсем, боль в груди осталась и угрожала ей чахоткою. В это время у нас гостила схимонахиня, наша тетка, мать Ксанфира. Сестра упросила ее, чтобы она взяла ее в монастырь. Тетка дала ей слово, что если отпустят, то она теперь же возьмет ее с собою в монастырь. На другой день утром мы все собрались, по обычаю, в спальню родительскую пить чай. В это время входит сестра и, ставши на колени пред отцом, начала просить со слезами отца, чтобы он отпустил ее в монастырь. На это отец сказал ей: “Так как брат твой хочет скоро оставить нас и пойти в монастырь, потому мы теперь отпустить тебя не можем, ибо в один раз двоих любимых детей отпустить для нас очень тяжело и скорбно, а если хочешь, то проси брата, чтобы он за тебя пожил с нами три года”. После этих слов сестра встает и с рыданием бросается мне на шею, говоря: “Любезный братец, выкупи меня!” Все мы, вставши со стульев, расплакались. Я от слез едва мог выговорить: “Согласен, согласен, но только год”. Отец, протянувши ко мне свою руку, сказал: “Три, три!” Я, давши ему свою руку, сказал: “Два, два!” Поцелуем руки отца мы покончили этот торг.

Скоро, дня через три, сестра уехала с теткою в монастырь…

Я еще прожил за сестру в доме родителей два года. Об этом событии сестра часто вспоминала в письмах своих ко мне. И в самом деле, самоотвержение ее было примерное и редкое, и за то Бог удивил над нею милость Свою в монашестве, даровав ей многие благодатные дары ко славе Своей и для спасения многих душ, вверенных ее путеводительству. Теперь в монастыре ее 800 сестер. Вначале она жила в Орле у тетки — монахини Ксанфиры, которая была старица опытная, а когда сгорел в Орле монастырь их, тогда они переселились в Борисовский монастырь. С ними еще были две племянницы. Тут сестру сделали благочинною, и она в этой должности была 20 лет; потом ее избрали игумениею. В это время прибыли к ней еще две племянницы. Мать наша в ее монастыре скончалась, будучи наименована в схиме Еввулою».

Послужной список настоятельницы Борисовской Тихвинской девичьей пустыни игумении Маргариты. 1885 год

В монастыре, основанном генерал-фельдмаршалом графом Борисом Петровичем Шереметьевым в 1713—1714 годах, было два основных храма — Тихвинский, «с красивым и великолепным иконостасом и соответственной ему отделкой», и Преображенский, «величественный, изящный и вместительный, в русско-византийском стиле»: «Главный иконостас трехъярусный, резной, искусной работы, с колоннами, византийского стиля. В нижнем ярусе местные иконы: Спасителя и Божией Матери, писаны на Афоне в Русском Пантелеимоновом монастыре». Позднее, при игумении Маргарите (Соломенцовой), в храме был устроен придел во имя святого великомученика Пантелеимона.

«Церковь домовая во имя святителя Николая, при больнице, устроенной на десять человек иждивением графа Дмитрия Николаевича Шереметева в 1855 году старанием бывшей настоятельницы игумении Макарии (Новосильцевой), а иконостас из пожертвований, в коем главная доля принадлежит монахине Максимилле (нынешней игумении)», — описывает отец Леонид. Из писем отца Иеронима мы видим, что матушке Максимилле (Шишкиной), состоявшей с ним в переписке, много икон присылалось из Пантелеимоновой обители.

 Главной святыней монастыря была почитаемая чудотворная икона Божией Матери Тихвинская в драгоценной ризе с «50 различными привесками» — приношениями за заступничество и чудесные исцеления. Икона была подарена обители графом Шереметьевым при ее основании. Также чтились иконы святителя Николая Чудотворца и святой великомученицы Варвары, крест в частицами Животворящего Древа Господня.

В Тихвинском храме, как пишет отец Леонид, «поставлена плащаница искусной работы, шитая по малиновому бархату жемчугом, битью и разными простыми камушками; устроена иждивением и усердием сей пустыни монахини Маргариты (Соломенцовой) в 1854 году». Сестра старца Иеронима с отрочества была прекрасной вышивальщицей и, видимо, передала это умение многим насельницам. Отец Леонид упоминает, что в монастыре «распространено рукоделие»: «обкладывание фольгою образов, золотошвейное искусство, ткание сукна, холста», а монастырская «ризница не столько заслуживает внимания по богатству, сколько по хорошей работе и бережному содержанию». В ризнице находилось много церковных вещей, вышитых «золотою битью, блестками и канителью, обшитых золотою бахромою».

Содержание обитель получала частью от ктиторов — из «графского вотчинного правления», частью от трудов рукодельниц-сестер и пожертвований.

Отец Иероним часто посылал сестрам денежные пожертвования, делал заказы на золотошвейные работы. Все это отражено в письмах. Отправлялась душеполезная литература, которую Пантелеимонов монастырь издавал многотысячными тиражами, посылались в дар храмовая утварь, ценные вещи (стасидии, «колокольные» часы-куранты). «Для вас мы заказали часы с десятидюймовыми колесами, с часовым, получасовым и четвертным боем… Да дарует Бог делу сему быть во славу Его и в духовное утешение ваше молитв ради Пресвятыя Богородицы и святого Пантелеимона», — пишет старец Иероним к сестре 11 февраля 1884 года. Из российских и кавказских метохов монастыря в Борисовку присылались продукты, в основном рыба.

Борисовская обитель в начале XX века

Конечно же, прежде всего старец стремился утешить сестер посылкой икон и святынь. Так, он пишет в обитель:

«С прошлою почтою я писал тебе, о чем было нужно, как-то: о посылке вам святыни, вложенной в икону Божией Матери “Скоропослушница”, а также о просимых тобою для монастыря мощах святого Пантелеимона… 27 апреля 1868 года. Афон»;

«При сем письме посылаем вам ящик книжечек малых, 370 штук, и одни четки хорошие, сердоликовые, как ты и просила, и еще десять четок померанцевых, или неранжевых, из молодых плодов, одни четки из каменной соли, одни перламутровые, одни тисненые, двое сердоликовых мелких, три фунта ладану… Мне что-то пришло на мысль узнать, какие есть в вашей обители частицы святых мощей женских лиц, ибо некоторые у нас имеются и можно из них подарить вашей обители; впрочем, это я отдаю на твое старческое рассуждение — если это послужит во славу Божию, то и да устроит тако Господь. Ты помнишь, что твоя старица просила у меня святых мощей, но я ей отказал, а только послал вам малые частицы. Если это Богу угодно, то, пока я жив, могу вас и всю обитель вашу утешить сим духовным утешением. 1879 года, марта 18-го дня»;

«Ваше Высокопреподобие, достопочтенная мать игумения Максимилла!.. В знак памяти и благословения от Святой Горы и от нашей обители я посылаю Вам святую икону Божией Матери “Иерусалимскую”, список с чудотворной, писанный на мраморной доске. Приимите сию святую икону, препровождаемую к Вам от искреннего моего расположения и благожелания Вам получения от Господа всех благ даров Святого Духа, полезных для жизни временной и вечной, и укрепления в подвигах настоятельских, в приобретении в избытке плодов духовных для славы Божией и пользы чад Ваших духовных. Иеросхимонах Иероним. 1869 года, июля 17-го дня»;

«Хорошо, что ты заботишься о постройке приюта для бедных и назвала его Пантелеимоновским, и я благодатию Божией всю мою жизнь заботился только о пользе ближних братий наших и других… Икону для игумении заказали написать… Много дел и хлопот у тебя и у нас, но все это для ближних, а потому и для Бога, и за это слава Ему и благодарение. Духовник Иероним. 1880 года, сентября 6-го дня»;

«Иконы для вас закажем… картин пришлем вам, а книги посланы и прочее. Слава Богу за все: и скорби есть, и утешение есть. Духовник Иероним. 1882 года, мая 12-го дня»;

«Боголюбивая сестра матушка игумения Маргарита! При сем письме посылается вам милостыня от Стахеева на трапезу вашим бедным старушкам. Употребите эти деньги на покупку хлеба для них, а впредь Сам Бог, питающий всех, промыслит о них. Духовник Иероним. Афон. Русский монастырь. 1883 года, мая 7-го дня»;

«Я получил твое письмо об установлении дарованных вам часов и что они звонят во славу Божию и возбуждают многих к духовной бодрости. За все это слава единому Богу. Августа 23-го 1884 года».

Пантелеимоновские братия, несшие послушание в Центральной России и на Кавказе, по благословению отцов Иеронима и Макария постоянно помогали Борисовскому монастырю. Насельницы обители в свою очередь посылали на Афон свои подарки, об этом тоже упоминается в письмах. Рассказывали о своей жизни, послушаниях, просили советов и наставлений. Известия о добром духовном настрое сестер радовали старца Иеронима. «О Маргарита, Маргарита, твои письма приносят мне утешение! Да удостоит тебя Господь и в духовном смысле быть для Него маргаритою, то есть жемчужиною», — пишет он к сестре.

В Борисовском Тихвинском монастыре, заштатном необщежительном, насельницы проживали в деревянных корпусах-келлиях, придерживались богослужебного устава и порядка внутренней жизни строгих пустынных обителей. Эти правила в 1822 году заменили основные положения «Завета» — первоначального устава, данного еще графом-основателем. Если Новый Афон жил пантелеимоновской монашеской традицией, будучи «отраслью» Пантелеимононова монастыря; если во «второафонских» кавказских обителях афонских порядков тоже держались крепко, то говорить о таковом преемстве применительно к женскому монастырю, тем более к необщежительному, в прямом смысле, конечно же, нельзя. Но строй сестринской жизни, интересы и духовные устремления во многом утверждались афонскими примерами, наставлениями старца Иеронима, его святоотеческого духа назиданиями через постоянную, живую переписку.

Иконостас храма святителя Николая. Борисовский Тихвинский монастырь. 2022 год

Вот малая часть из душеназидательных писем отца Иеронима в обитель.

«Ваше Высокопреподобие, достопочтенная мать игумения Максимилла! Благословение Божие и Пресвятой Богоматери и честного Ее жребия — Святой Горы Афонской да будет с Вами и со всею честною обителию Вашею!

Сестра моя мать Маргарита и мать Иеронима, в письмах своих ко мне извещая меня о всеобщем свободном избрании Вас обителию Вашею в высокую должность игумении, при сем просили меня написать Вам что-либо в утешение духовное, так как Вы, руководясь благодатным чувством смиренномудрия, скорбите и плачете по причине возложенной на Вас великоответственной должности настоятельской. Хотя я не имею дарования духовного утешать других в скорбях их, но усердное прошение любимых моих заставило меня как бы в виде послушания им сделать то, что вовсе есть сверх сил моих. Прошу не счесть это за набор только слов: я действительно таков — словом невежа. У нас Утешитель в собственном смысле один только Бог, а потому написанному слову дать утешительную силу принадлежит Ему одному — Ему и молимся. Сам Он да утешит Вас во всякое время, к тому благопотребное, и, наконец, вечным утешением.

Итак, высокопочтенная мать, мне-то что же остается написать Вам в утешение Ваше духовное? Вы скорбите и плачете, боясь великой ответственности пред Богом за должность настоятельскую; я вполне разделяю с Вами эти страшные чувства, ибо они и меня нередко терзают. Правда, есть о чем скорбеть и плакать, ибо сказано: Емуже много дано, много и взыщется от него (Лк. 12, 48). Для немощных это громовые слова. Но что ж нам в таком случае надобно делать? Уклониться от креста искусно — беда, сделать преслушание — еще того хуже, потому что мы твердо и хорошо знаем, что оно — смерть душевная, начало и конец гибели рода человеческого.

В таковых случаях святые отцы в писаниях своих советуют так поступать: подражать Самому Господу Иисусу Христу, Который сказал: Якоже Аз сотворих, и вы такожде творите (Ин. 13, 15). Более сея любы нет, да кто положит душу свою за други своя (Ин. 15, 13). Так и мы, когда будем постоянно помнить, что собственное наше спасение и усовершенствование души нашей находятся в искании пользы для других, а не для себя самих, то есть жить для пользы других. Тогда от свидетельства доброй совести часто будем чувствовать разные духовные удовольствия или утешения в самих себе. А что другие говорят, что будто бы в должности настоятельской находящийся человек не получает таких высоких даров от Бога, как свободный получает, то этому не должно верить. Священное Писание нам показало, что начальствующим ниспосылаются от Бога особые великие дарования Божии. Разумеется, если они живут по совести. Поэтому и нам, приявшим от Бога настоятельскую должность, не должно предаваться безвыходной печали по причине трудности исправления ее и своих собственных немощей, но во всем предаваться Тому, Который сказал, что без Мене не можете творити ничесоже (Ин. 15, 5). К этому, по опыту святых отцов, необходимым оказывается настоятелю иметь при себе верного друга — духовного советника, безпристрастного, рассудительного, а, где этого нет, там и правление душами бывает бедственно… 1869 года, июля 17-го дня».

«Возлюбленнейшая о Господе сестра моя, благодушная мать Ермингельда, и благословенные чада Христовы Анна и Надежда Ильиничны! Здравствуйте о Господе и со всечестною старицею вашею госпожою Ксанфирою. Благодать и милость Божия да будут с вами вовеки.

При сем извещаю вас, что мы получили ваши письма; прочитавши их, признаюсь, мы вашим стесненным состоянием растроганы были до слез, хотя ваша скорбь и весьма полезна душам вашим, потому что чрез это Господь удостоил вас высокой чести ради Него потерпеть недостаток необходимых вещей; и я мог бы требовать от себя твердого благодушия, но знаю, что слово Божие велит нам со скорбящими вместе скорбеть и с плачущими плакать. К тому же еще и ты, сестра, просила меня на этот раз отложить монашескую строгость, которой я и не имел. Потому я вполне принимаю участие в нашей скорби, вместе с вами скорблю и плачу и вместе благодарю Бога и молю Его, да дарует нам терпение, чтобы не пороптать нам на участь монастырскую. А что вы пишите, что все вы плачете не ради Бога, а ради недостатка телесных потребностей и будто потому скорбь вашу или слезы ваши не принимает Бог, то эти мысли ваши несправедливы, их внушают вам бесы, чтобы вовлечь вас в ропот на Промысл Божий. Неужели вы забыли, для Кого пошли в монастырь — не для Бога ли? А когда так, то что бы ни случилось вам в монастыре претерпеть скорбное и неприятное или за что поплакать, то все это Господь примет, ибо многие скорби прилучается нам в монастыре терпеть, а в монастырь пришли мы ради Него. Не бойтесь, что вы не плачете о грехах своих, о которых надо бы плакать, а плачете по слабости природы о недостатках телесных потребностей, только хотя после благодарите Бога, что Он смиряет вас, и тогда скорбь и слезы те не погибнут, но послужат для очищения грехов ваших. Не дивно для нас и то, что вы при недостатке бываете немирны, это и у нас случается очень часто, особенно в посты. Такова наша природа и привычки: всегда хотим есть сладко, да еще и часто. Если не дадут нам так, как мы хотим, то мы делаемся немирными, иногда скорбим и ропщем, но благо в том, если скоро каемся…

Нам в молитве надо трудиться и бороться с дремотою, с леностию и с разными мыслями, ибо это наш труд, а, когда придет человеку на помощь благодать, тогда уже человек не ощущает никакого труда; если придут в молитве слезы, что тогда какой труд для человека? Тогда человек не трудится, а уже после труда утешается слезами. Ибо слезы — монашеское утешение, и оно не в нашей воле состоит, но в воле одного Бога. А молиться посильною молитвою состоит в нашей воле; разными средствами Бог спасает людей, вот и я уже седьмой месяц нахожусь в болезни и в церковь не могу ходить. Благодарение Богу за это. Мои дорогие, есть за что потерпеть хотя и многие смерти, ибо все это есть временно, а то безконечно — вечно…

Простите. Поручая вас милости Божией и Всепетой Богоматери, остаюсь всегда помнящий вас грешный ваш богомолец. Духовник иеросхимонах Иероним. 1853 года, марта 1-го дня».

«Возлюбленная о Господе преподобная матушка Маргарита! Мир вам и спасение Божие.

Боголюбивая сестра, извещаю тебя, что я получил радостопечальное твое письмо. Прочитав оное, я предался молитве и рассуждению; многие мысли и чувства наполняли мое сердце и сменяли одна другую, и я в то время чувствовал попеременно то печаль, то благодушие, покуда благодать не укрепила меня, напомнивши мне, что любящим Бога вся споспешествуют во благое (Рим. 8, 28), то есть сиротство и бедность в мiре почитается злом, но у Бога это добро и честно, потому что помогает нам к удобному спасению душ наших…

Хорошо ли ты живешь и как проходишь послушание, и о сомнении, и о немощи твоей со временем я напишу к тебе особое письмо, если, Бог даст, буду здоров, а покамест скажу тебе кратко: как тебе теперь Бог устроил, так ты и живи, не ищи лучшего, а, когда враг наведет на тебя скуку, тогда ты сама себе скажи, что “я, окаянная, не достойна такой высокой чести — служить в церкви, а глупую надежду на мнимые мои добрые дела вовсе оставь, а лучше надейся на заслуги Искупителя нашего”. Это вернее всего, да если ты будешь благодарна к Богу, что Он призвал тебя в чудный Свой свет в монашестве, то это для Бога приятнее постов и поклонов. В твоем письме много выражено духовных чувств, которые очень утешили меня, унылого. Ты прежде этак не могла писать, вот что значит скорби, как они прекрасно нас обделывают; за все слава Премудрому Богу нашему.

Прошу вас молиться и за меня; передай от меня поклон достоуважаемой матушке Ксанфире и мое благословение чадам Христовым Анне и Надежде. Утешай их, утешай, дай им прочитать сие письмо; я молю не унывать о брате Иосифе, но возложить упование на милость Божию, которой поручая вас и себя, остаюсь ваш грешный богомолец во Святой Горе Афонской. Духовник Иероним. 1856 года, сентября 25-го дня».

[К ней же]

«Письмо твое смиренномудрое я имел удовольствие получить и много утешиться оным, но не имел удовольствия скоро отвечать тебе на оное по причине моей отлучки из Святой Горы по делам монастырским. И хотя многократно духом моим скорбел о том, что я долгим моим молчанием прибавил к твоим скорбям еще новую скорбь, но пособить горю было невозможно — верно, так было угодно Богу, Который определил нам спасаться терпением. Он же Сам и дает нам оное (разумеется, если просим).

Начал беседовать с тобою с терпения, желая сколько-нибудь утешить тебя и живущих с тобою, сам мало имея оного и зная, что обретающиеся в скорбях, услышавши от других слово “терпение”, не утешаются этим, но иногда еще и оскорбляются тем. Один из великих старцев говорил нам о себе так. “Когда я, — говорил он, — жил с одним старцем в пустыни, иногда бывало, что от злых помыслов душа моя омрачится и наполнится скорбей и я весь делаюсь скорбен. Старец мой, видя меня в скорбном положении, начинает утешать меня, говоря: “Терпи, брате, терпи”, а я, бывало, за это разгневаюсь на него и скажу ему: “Не говори мне о терпении, горько слышать, а говори мне о награде”; в то время как только старец скажет мне: “Ну-ну, о награде буду говорить тебе”, мне тотчас сделается легко и радостно”. Так, я думаю, и мне полезнее будет напоминать вам не о терпении, а о награде за него; и действительно, как и многие опыты доказывают, что ничто столько не облегчает скорбей, как ожидание от Бога награды, а потому, будучи в скорбях, полезно почаще вспоминать себе Господне утешение: Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех! (Мф. 5, 12)

Письмо твое наполнено духовным сетованием о недостатках твоих и нынешнего времени, об оскудении старчества. Это все хорошо и полезно, но о последнем я сделаю тебе замечание. Старицы добрые отчего бывают — не из послушниц ли добрых? А если не будет добрых послушниц, то откуда же будут добрые старицы? Итак, если оскудеют добрые послушники, то по необходимости оскудеют добрые старцы. Уже тот худой старец, который не хранит доверенной ему от другого тайны — от этого бывают великие искушения. Ты, чадо Христово, в рассуждении сего приими от меня совет такой: пожелаешь иметь для себя старицу-советницу и во всем открываться ей, то прежде всего помолись Господу трижды, чтобы тебе не сделать ошибки в избрании старицы, а потом узнай верно, хранит ли та старица тайны чужие, и имеет ли дар рассуждения, и довольно ли опытна в духовной жизни. Если окажется, что та старица, которую ты вознамерилась избрать себе для духовных советов, имеет такие свойства, должно испросить благословение от матери игумении ходить к той старице на откровение, а без благословения игумении не дерзать, ибо, где какое дело в монастыре начинается без благословения, самочинно, там Бог не помогает, потому от безчинного откровения мыслей другому часто случаются великие искушения. У нас здесь пристрастные откровения мыслей друг другу, а особенно молодым, вовсе запрещены, и престрого. Если будем внимать себе, то, без сомнения, спасемся, ибо главное средство ко спасению души есть внимание себе, а не другим. Увы! Кто избавит нас от презорства? Мы привыкли присматривать за поведением других, а не за своим, отчего часто впадаем в тяжкий грех осуждения. Молю тебя, не имей дружбы с теми старицами, которые не имеют единомыслия с игумениею, хотя бы они казались и великими подвижницами, ибо если они возносятся и порицают распоряжения начальницы, то тут добра не ищи, ибо его нет, да и быть не может; это обыкновенно случается от самомнения и от любочестия, когда забываем самоукорение.

Не должно порицать распоряжений начальницы и в том случае, если она утешает или отличает молодых более, нежели старых, как это обыкновенно бывает, ибо так и должно быть; разумеется, в таком случае старые люди, не стяжавшие рассуждения, смущаются и ропщут на начальника. Эти немощи везде находятся, и к нам в пустыню они иногда заходят, а причиною тому не распоряжение начальника, а наше нерассуждение. И действительно, так мне случалось замечать и на самом деле. Однажды в праздник, по обычаю нашему, после трапезы пришли старцы, и я с ними к отцу игумену на поздравление его с праздником. Когда все сели по местам, тогда пришел туда же еще один старец престарелый и начал садиться на полу, на последнем месте. Игумен пригласил его сесть повыше, на это старец сказал со скорбию: “На высоких местах пусть сидят молодые, а я уже изветшал, как старая ветошка, и недостоин того места; когда я был молод и правил монастырем, тогда я занимал первое место, а теперь в старости пренебрегают мною, как старою тряпкою”. Другой древний старец сказал ему на это так: “Нет, отче, не пренебрегают нас, старых, и не гнушаются нами, как старою ветошью, но поступают с нами точно так же, как поступают со старыми иконами, которые, если состареются, то не пренебрегают ими и не гнушаются, но с честию и благоговением переносят их с первого места и становят назади — так точно поступают и с нами”. Прочие старцы, услышавши такое здравое рассуждение, весьма пользовались оным, сказав: “Воистину рассуждение есть свет, а нерассуждение — тьма”. От сего утешительного рассуждения и скорбевший старец развеселился и утешился.

Видишь ли, как рассуждение избавляет нас от скорбей, а, напротив, нерассуждение бывает причиною наших скорбей и мучения. Может быть, ты теперь придумаешь, что не всякий имеет рассуждение; на это я скажу тебе то, что потому не всякий имеет рассуждение, что не всякий просит оного у Бога, а если будет просить, то и дастся ему оное. Случаются у нас в обители дивные примеры для вразумления прочих и вместе с тем и страшные, особенно для вразумления своевольных молодых подвижников, которые доверяют своему сердцу. Если Бог даст, со временем я напишу тебе о том. Я желал бы, если это только возможно, чтобы ты все свои скорби объявляла матушке игумении для твоего утверждения. Ты просишь извинения, что не могла исполнить моего желания в рассуждении принятия в постриге имени святой Еввулы по причине исполнения воли духовной твоей матери — игумении; если бы ты сделала это по твоей воле, то я за это сделал бы тебе хороший выговор. Но поелику ты сделала это в исполнение воли старицы твоей — матери игумении, то я не только не скорблю за это на тебя, но еще и радуюсь, ибо я ублажаю тех, которые без прекословия исполняют волю отцов или духовных матерей своих; за это благо им будет и они прославятся во Царствии Отца Небесного.

Ты говоришь, что порученная тебе должность препятствует внимать богослужению — неправда, исполняя свою должность, ты этим служишь не человеку, а Богу; разве не слышишь и не понимаешь, что и сама вся Церковь молится за таковых, когда возглашает: Еще молимся о плодоносящих и добродеющих во святем и всечестнем храме сем, труждающихся и поющих — в надежде получить великую и богатую милость. Будь уверена, что ты исполнением этой должности служишь Богу и угождаешь Ему, только, сколько возможно с твоей стороны, старайся при сем обуздывать свое зрение, чтобы оно не присматривалось пристально к лицам красивым не только к мужским, но и к женским, и если когда случится, начнет мысль вспоминать тебе виденное тобою красивое лицо, то ты как можно скорее вспомни распятие Господа и смерть свою, Страшный суд и муку вечную — таким образом можешь тотчас отгнать от себя скверную сладость греховную и всякое нечистое воображение. Чистая исповедь много способствует к приобретению чистоты мысленной; что касается до пропитания телесного, то я советую тебе о том не заботиться много, но возложить все упование свое на любящего вас Христа, доверить Ему, что Он Сам приищет средство для вашего содержания, при том заметь, что если ты в этом малом деле будешь верна, то есть поверишь Ему, что Он без сомнения пошлет тебе телесное пропитание, то и во многом будешь верна, то есть доверишь Ему, что Он дарует тебе Духа Святого, а вместе с тем и Царство Небесное.

Родительницу возьми к себе, и постарайтесь успокоивать ее, а о прочем говорится: Се что добро или что красно, но еже жити братии вкупе (Пс. 132, 1)…

Затем прошу тебя передать от меня ее высокопреподобию матушке игумении Макарии поклон и почтение, равно и старице вашей достоуважаемой матушке Ксанфире, и благословенным чадам Христовым Анне и Надежде, и честнейшим старицам матушкам Палладии, и Рафаиле, и Елпидифоре. Поручая вас и себя милости Божией и покрову Всепетой, остаюсь служащий вам словом духовного утешения ваш богомолец на Святой Горе. Русский духовник иеросхимонах Иероним. 1857 года, июня 4-го дня».

[К племянницам]

«…Что делать, надобно терпеть, это крест вам. Мiр свое любит, а Божие ненавидит, но не смущайтесь и не ропщите на участь свою и на людей. Бог милосердия и щедрот и всяких утех помилует вас и спасет, только уповайте на Него и сохраните почтение к старшим вашим, особенно постарайтесь утешать престарелую вашу бабушку — общую родительницу нашу Марфу Афанасьевну, ибо она великую имеет нужду в утешении вашем; Бога ради прошу вас, исполните сию мою просьбу, и, я уверяю вас, вы за это получите от Бога великую награду; не оставляйте и не разделяйтесь от стариц ваших, но претерпите с ними до смерти их, и Бог за это не оставит вас и удостоит Царствия Небесного. Послушание возлюбите и уподобьтеся Сыну Божию, Который Сам послушлив был Отцу даже до смерти крестной, и послушливых любит, и вас за послушание ваше возлюбит, и прославит, и упокоит навеки; и любовь ваша, оказанная вами матерям вашим, по слову Писания, покроет множество грехов ваших. До сего времени вы терпели вкупе со старицами вашими и Бог помогал вам, и укреплял вас, и утешал; претерпите же до конца и спасетеся, ибо претерпевый до конца — той только спасен будет (Мф. 10, 22).

Мать Маргарита пишет ко мне, что она вами очень довольна, и я за это очень доволен вами остаюсь, мои дорогие. Да благословит вас Господь вечным Своим благословением. В вашем положении я принимаю живое участие, ибо вы мне вдвойне родные — и по духу, и по родству, и я всегда чувствую, что я обязан, чем только могу, помогать вам и утешать вас, ибо вы по примеру нашему с ранней юности оставили мiр и прилепились к Господу и ради любви Его терпите всякое зло и мучение от страстей. Истинно говорю вам, что, когда я читаю ваши письма, тогда сострадаю вам и столько чувствую ваши скорби, как бы мои собственные были, и в это время, кажется, отдал бы вам свое сердце, лишь бы только утешить вас. Действительно, жизнь монашеская есть многоскорбная, но и есть за что поскорбеть, если вспомним вечное блаженство. И ныне из нас мнози глаголют: кто явит нам благая? (Пс. 4, 7) Но, я прошу вас, вы уповайте на милость Божию, что она ради молитв ваших матерей спасет вас, и хотя бы вы чувствовали, что вы недостойно своего звания живете, но и тогда вы должны благодарить Бога, что Он удостоил вас призвать на святое и высокое монашеское житие. А за леность и грехи — себя осуждать, и укорять, и каяться, и надеяться от Бога спасения, а не ублажать мiрского жития…

Теперь вы имеете книги отеческие, читайте же их поприлежнее, они просветят вас и мало-помалу, неприметным образом подвигнут вас впредь к добродетельной жизни. А если мы не будем читать отеческих книг, то и толку из нас никакого не будет. Ваша обитель многолюдная, а в многолюдном монастыре обыкновенно много бывает и любопытных новостей, и если вы будете внимать оным, то тогда некогда будет вам заниматься чтением священных книг или молитвою; новостям конца не будет, а жизни нашей будет конец; надо смотреть нам, чтобы не упустить время к покаянию, того ради хорошо не обращать внимания на новости, которые разоряют нас вконец. Блажен, кто не любит новостей и не любопытствует узнавать о делах других людей, таковой скоро исцелит свои душевные раны и достигнет любовь Божию. Ныне жалуются на недостаток старцев, а не жалуются на недостаток послушников, хотя всем известно, что старцы делаются из послушников; итак, если будете истинными послушницами, то будете и истинными старицами. Легко говорить, но трудно делать. Некто из древних сказал, что люди на словах совершенны, а на деле далече не таковы; из числа таковых и пишущий к вам; но да не обременю вас многословием; заключу беседу мою с вами желанием вам всех благ от Господа. Русский духовник Иероним. 1858 года, июня 11-го дня».

[К монахиням Палладии и Рафаиле]

«Ответствую вам на ваше письмо сочувствием страдательному состоянию вашего духа, которое ходатайствует вам в будущем веке нескончаемую радость. Таковое состояние, то есть унывное, печальное, досадное, сухое, тяжелое, на час даже отчаянное гораздо ближе ко спасению, нежели то состояние, которое изображено в евангельской притче у самонадеянного фарисея. И святые принуждены бывали говорить Богу: Душа моя, яко земля безводная Тебе (Пс. 142, 6). В таком случае говорит Исаак Сирин: “Скорбь ума восполняет недостаток деятельности смиренномудрия старца”.

Вы много лишнего приписываете мнимому нашему совершенству. Вам известно, что Бог ведет ко спасению каждую душу верную, как Он Сам один то ведает, а потому и восходящие к совершенству не могут видеть своего совершенства и от того часто мучаются сомнением о своем спасении. А вы думаете, что победившие страсти живут в покое и не имеют скорбей — поверьте, что они более нашего скорбят, ибо состраждут страждущим, с плачущими они плачут. На днях один схимник открыл мне подобное сему сочувствие свое к пострадавшим; говорил: “Когда прошел слух о погибели русского парохода со многими людьми, тогда тяжкая скорбь поразила мое сердце и я два дня плакал и рыдал неутешно, как будто о погибели родных моих”. Видите ли, как благодать делает нас не просто родными, а родными, искренне и крепко любящими друг друга, и даже за врагов заставляет плакать и просить у Бога спасения им. Но не подумайте, что и я достиг такого состояния, но от опытных слышал о сем и пишу вам для духовного утешения, а вы хоть один раз воздохните о мне ко Господу, ибо я имею великую нужду в молитвах других.

При сем остаюсь от юности моей уважающий вас, возлюбленных детей Христовых, недостойный на Афоне духовник Иероним. 1862 года, марта 23-го дня».

«Богоспасаемая сестра Маргарита. Мир тебе и спасение Божие!

Сего вечера один монах спросил у меня: “Отчего, отче, бывает с нами, что мы иногда тяготимся и скучаем этою жизнию, а умирать все-таки не хочется и даже боимся смерти?” Я сказал ему: “А сам ты об этом как рассуждаешь? ” Он отвечал: “Я думаю, что по любви к телу мы не хотим умирать”. Я отвечал ему, что думаю иначе. Недавно я, бывши в больнице и увидев там старца Александра слепого, спросил у него: “Вот, отец Александр, ты уже давно лишился зрения и, должно быть, очень скучаешь жизнию на земле, может быть, и желаешь умереть и просишь о том Бога? ” Он ответил мне так: “Ах, отче, прости, я не прошу смерти, не хочу умирать, боюсь”. “Чего же ты боишься? ” — сказал я ему. “Как же не бояться? Вот тут меня клопы кусают, и то мне показывается мучительно, а там, на том свете, может, будут кусать меня клопы-то не такие, а гораздо более этих. Так вот, батюшка, отчего я не хочу просить смерти. Как здесь ни тяжко, а все-таки лучше, нежели в аду, а если бы я знал, что на том свете будет лучше здешнего, то сейчас готов бы умереть”, — отвечал отец Александр. “Итак, поэтому не смерть причиною нашего страха, а неизвестность судьбы за гробом”, — сказал я вопросившему меня монаху, который предложил мне еще один вопрос такой: полезно ли будет заблаговременно домогаться получить извещение от Бога о надежде спасения? Я отвечал ему на это, что в Священном Писании есть на это указание — во Псалтири сказано в виде молитвы: Скажи мне, Господи, кончину мою и число дней моих, кое есть (Пс. 38, 5). И отцы о сем пишут, советуют просить у Бога извещения о спасении, но говорят: “Если ты благоразумен, то проси, чтобы это далось тебе не прежде смерти или близко пред смертию, ибо другие, получившие извещение заблаговременно, вознерадели”. И то надобно знать, что которая душа не получила извещения, та во время исхода из тела много страшится и смущается, а это вредно для ее веры и благодерзновения. Впрочем, судьбы Божии непостижимы. Некоторые и из великих святых не получали извещения; может быть, для них оно и не нужно было, но для нас, грешных, оно весьма нужно. Благость и милость Божия да удостоит нас оного. Аминь. 1864 года, ноября 17-го дня».

«Любезная сестра!.. Ничего более так не пользует нас в нашей жизни, как частая исповедь и приобщение Святых Таин. Потому понуждай твоих сестер к частому приобщению. Сначала они будут от сего дичиться и ужасаться, а, когда попривыкнут и ощутят от этого великое ободрение и утешение сладкое, тогда и сами будут желать почаще приобщаться. Так было и у нас: сперва наши боялись приобщаться раз в месяц, а теперь приобщаются каждую неделю, а постарше — три раза в неделю, и с радостию, а послушники — чрез две недели, а в посты и они раз в неделю…»

[К ней же]

«Полученное мною твое письмо причинило мне и утешение и вместе скорбь. Смиренномудрие твое утешило меня, а сомнение твое в моем к тебе расположении и любви опечалило меня. Хотя и привык я к несправедливым твоим упрекам, но мне жаль тебя, что ты понапрасну страдаешь, принимая вражии прилоги, а сон твой если поверить ему, то он предвещает тебе если и скорби, то во всяком случае не чрез меня, то есть не от моего действия, а, может быть, с другой стороны или по причине смерти моей, потому что я здоровьем слаб стал и думаю, что скоро умру, и тогда, разумеется, тебе будет скорбно. Ублажаю тебя, что ты смиряешься, и радуюсь сему. А что ты написала, что потерпим и Бог возвестит старцам, на чьей стороне правда, это сбудется скоро и со мною и с тобою, и тебе возвестится, что ты по вражескому внушению заподозревала меня в охлаждении к тебе. Увы нашему непостоянству или малодушию! Если ты побеждаешь благим злое, то ты и здесь прославишься, и в вечности. Пусть злословят нас, пусть поносят, пусть клевещут, лишь бы мы не воздавали им тем же, а без этого и спастись невозможно. Так надобно этому быть, чтобы нашими немощами нас же и совершенствовать. А без сего мы и не познаем себя самих; если не уничижим себя, то не можем и смириться, а если не смиримся, то и не спасемся. Это верно, да очень трудно, а без помощи Божией и вовсе невозможно, но просите, говорит, и дастся вам.

Прости, молись за меня. За нездоровьем не выхожу из келлии. Господь с тобою и со всеми вами. Остаюсь любящий тебя брат твой духовник Иероним. 1870 год».

 [К ней же]

«Христос воскресе!

Так как иеромонах Флавиан посылается на послушание в Москву, потому мы дали ему благословение заехать к вам, и это более для утешения общего, нашего и вашего. Он все объяснит вам о наших обстоятельствах, чтобы вы имели о них сведение. Хорошо, что ты прислала нам для сведения приходы, или жалованье, от графа для содержания вашего монастыря — теперь мы видим, что вам нет средств для общежития. Это особый крест для вашей обители, ибо каждую нужда заставляет иметь попечение о содержании себя. Нечего сказать, только помоги Господи вам терпеть и нести крест свой благодушно, без ропота; разумеется, за все это награда большая будет на небеси. Но и в общежитии, если недостает средств к пропитанию, тоже бывает очень трудно. Я помню то время, когда мы имели много долгов с тяжкими процентами и не имели возможности дать бедным сухарей; ах, как это было тяжело, а все это было по Промыслу Божию.

Ты пишешь мне, что ты стала ослабевать в силах, а я вот едва хожу. Но тебе рано еще изнемогать, ибо ты гораздо моложе меня. Еще мужайся, бодрись и других ободряй и утешай, как ты уже и творишь при помощи Божией. За все слава Богу, во всем помогающему вам…

У нас все благополучно, хотя и есть посторонние скорби чувствительные, но они удобосносны да и необходимы, а то, пожалуй, без скорбей еще и разгордимся…

 Дел очень много, только во гробе успокоимся. Матушки мои, помолитесь за меня, да даст мне Господь христианскую кончину.

Затем, поручая себя и вас милости Божией, остаюсь всегда помнящий вас брат ваш духовник Иероним. 1881 года, мая 2-го дня».

[К ней же]

«Слаб я стал, быть может, скоро и умру, тогда сделай о мне помин и раздай твоим бедным милостыню. Для этого отец Макарий пришлет тебе денег. И ты уже состарилась, может быть, и ты скоро умрешь — один Бог весть, когда, а готовиться надо.

Чего еще желаешь получить от меня, проси… Духовник Иероним. 28 июля 1885 года. Афон. Русский монастырь».

Это одно из последних писем отца Иеронима, отошедшего ко Господу 14 ноября.

Когда отец Макарий известил мать Маргариту о кончине отца Иеронима, та написала, что у них в обители в день смерти старца одна монахиня видела его во сне в архиерейской мантии восходящим на небо.

Переписка борисовской игумении и сестер продолжается с игуменом схиархимандритом Макарием. (Он пережил своего старца-духовника на три с половиной года, скончавшись 68 лет):

 «В 14-й день ноября мы еще ничего не знали о кончине батюшки. Одна из сестер видит во сне необыкновенной красоты местность: лес, сад и строение, как бы монастырь, и слышит трезвон во все самые большие колокола. Такого трезвона она не слыхала никогда. Удивляясь всей такой красоте и трезвону, она спрашивает, что это значит и кто трезвонит, и взглянула на небо, на воздух — два монаха: один старичок, другой пониже его на воздухе же стоит. Молодой и говорит: “Разве ты не знаешь? Это отец Иероним так трезвонит”. Тут она стала еще больше на него смотреть и просить молитв, а он с воздуха подает ей тоненький ремешок и приказывает трезвонить. “Я, — говорит, — батюшка, не умею”. А он говорит: “Хоть в маленький трезвонь”. Она стала трезвонить, испугалась и проснулась, потом опять заснула и опять то же видит и слышит, и батюшка необыкновенной красоты».

«Та сестра, которой я в прошлом моем к Вам письме описывала сон, под 39-й день кончины батюшки отца Иеронима еще видела во сне следующее. Прилегла она и еще не успела уснуть, видит, как будто кто-то говорит в церкви: “Отец Иероним будет служить”. И она очутилась в церкви. В ожидании служения видит там народу много, и более монашествующие. Вдруг открываются царские врата и батюшка выходит как бы в архиерейской мантии с золотым кадилом, взошел на амвон и говорит: “Блажен тот человек, который имеет сии три добродетели: сострадание к страждущим, любовь к скорбящим и милосердие”. Эти слова она хорошо запомнила, а дальше за толпой не разобрала, что он говорил. Потом он пошел кадить по всей церкви, всю церковь обошел, возвратился в алтарь; весь храм наполнился неизреченным благоуханием, и все ожидали, чтобы еще взглянуть на батюшку, но он уже не возвратился из алтаря. С тем и проснулась.

Батюшка во всей своей жизни был ко всем милостив, сострадателен и милосерд, то и по смерти поучает нас следовать его примеру. За святые его молитвы Господь по неизреченному Своему милосердию да спасет и наши души. Мы же молимся и будем молиться о упокоении его души со спасенными и избранными».

Новопостроенный Тихвинский храм. Борисовский Тихвинский монастырь. 2022 год

По примеру отца Иеронима, который постоянно помогал неимущим, келлиотам-пустынникам, инокам-сиромахам, создал для них на Афоне пустынь Новую Фиваиду, мать Маргарита устроила приют для бедных. В годы игуменства матери Маргариты ее усердием и попечением при постоянной молитвенной поддержке великих старцев обитель значительно расширилась, процветала духовно. И ранее отец Леонид (Кавелин) отмечал: «Достопочтенный старец иеромонах Площанской пустыни отец Василий (Кишкин), прославившийся святостию жизни и безпристрастием ко всему видимому, назвал сию пустынь “второе небо”. Благоразумный подвижник игумен Глинской пустыни отец Филарет, который завел здесь пустынный устав, тоже в своих отзывах предпочитал Борисовскую пустынь всем девичьим монастырям. Известный духовник Оптиной пустыни отец Леонид указывал духовным дочерям своим на Борисовку, как на самое благонадежное пристанище спасения. В Бозе почивший Преосвященный Киевский митрополит Филарет говорил, что “монастырь сей основан на камени”. Незабвенный пастырь воронежский, боголюбивый архиерей Антоний тоже говаривал о сей пустыни с особою похвалою.

И современные нам старцы духовной жизни также расположены любовию к сей пустыни и охотно помогают внимающим себе сестрам мудрыми советами и наставлениями».

Последние из упомянутых — это великие афонские подвижники отцы Иероним и Макарий.

Как уже было сказано, после игумении Маргариты в обители настоятельствовала племянница старца Иеронима игумения Лидия до 1888 года (видимо, она тогда скончалась). Безусловно, связь с Афоном поддерживалась и в дальнейшем, пока в Пантелеимоновом монастыре сохранялось живое старческое духовное преемство, оставались непосредственные ученики и воспитанники отца Иеронима.

Отеческими молитвами на рубеже веков Борисовская пустынь находилась в расцвете. Закрытая в 1923 году и впоследствии разоренная, обитель в настоящее время возрождается.

Надеемся, что Господь ходатайством блаженной памяти старцев Иеронима и Макария поможет любимой ими Борисовской обители в возрождении, прекратит скорби на белгородской земле, возвратит мир и благоденствие.

Монах Гавриил (Коротков)

Источники

Государственный архив Курской области. Ф. 20. Оп. 3л. Д. 92. Послужной список настоятельницы Борисовской Тихвинской девичьей пустыни игумении Маргариты.

Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. Ф. 253 (А. А. Дмитриевский). Оп. 1. Д. 117.

Великая стража: Жизнь и труды блаженной памяти афонских старцев иеросхимонаха Иеронима и схиархимандрита Макария / Авт.-сост. иером. Иоаким (Сабельников). М., 2001.

Историческое описание Борисовской Тихвинской девичьей пустыни, составленное по монастырским документам и записям архимандритом Леонидом. М., 1872.