Преподобный Паисий Величковский и исихастская традиция

Исихия, или тишина помыслов

Расцвет жизни духовной, всеобщий духовный подъем при неуклонном стремлении христиан к спасению во все времена истории христианского общества был связан в первую очередь с укреплением монашества и монастырей, традиций старческого духовного руководства, аскезы посредством строгого исполнения евангельских заповедей и исихастского внутреннего молитвенного делания. И если в православном мире «монашеский идеал» (т. е. прежде всего идеалы и цели христианства, а также сам монашеский аскетический строй) «всегда захватывал человеческие души»¹, то нужно заметить, что монашеские идеалы являются по преимуществу исихастскими.

Греческим словом «исихия» в православной аскетике обозначается «безмолвие души»², состояние духовного покоя, тишины помыслов. Такое блаженное состояние испытывают подвижники, «очистившие себя добродетелью»³, достигшие благодатного созерцания и единения с Богом. Решающим аскетическим средством к этому является умно-сердечное делание, т. е. трезвение, очищение от греховных помыслов через умно-сердечную Иисусову молитву.

Для исихастов «память Божия, умная молитва выше всех деланий», она «глава добродетелей»⁴: «Отклонившийся и удалившийся от Бога ум всюду водится, как пленник, и не может установиться иначе, как если не подчинится Богу, не поставит себя в зависимость от Него, не соединится с Ним радостно и если не будет часто и напряженно Ему молиться… Когда в сердце наступит действие молитвы, тогда оно совершенно удержит ум около себя, обрадует его и не допустит до пленения»⁵. «Будем заботиться только об одном – чтобы иметь совершающимся в сердце действие молитвы, согревающее и радующее ум и воспламеняющее душу к невыразимой любви Бога и людей», – вот одно из самых важный исихастских наставлений⁶.

От термина «исихия» происходит емкое понятие «исихазм». Исихазм в целом – это аскетико-мистическое предание Церкви, православная «концепция» спасения⁷: богословское учение об обожении и опытный аскетический путь обожения. Этот единый духовный путь к Богу указан Им Самим в Священном Писании, и от начала этим путем шли христианские подвижники.

Так же и практика умного делания существовала с начала христианства и монашества. В первые века исихастами – «безмолвниками», «созерцателями» – назывались египетские и ближневосточные пустынники, посвятившие себя углубленной внутренней молитве. Учение исихазма «было любимо и исполняемо на Афоне… Оно таилось в келлиях афонских 89 безмолвников»⁸. На протяжении веков традиции исихазма развивались христианскими богословами и аскетами. Церковь словами и делами своих святых все полнее раскрывала учение о Боге и благодати, природе человека, его обожении Святым Духом. Святые отцы излагали свой духовный опыт богопознания и богообщения, давали практическое руководство.

Драгомирнский монастырь во имя Святого Духа

Основные практические и опытно-теоретические положения исихазма были изложены св. Симеоном Новым Богословом (IX–X), но в полноте это учение и традиции умного делания раскрылись в XIV в. «Вождями подвижников своей эпохи»⁹ выступили афонцы – преподобный Григорий Синаит, святитель Григорий Палама, а также их ученики и последователи. Многие из преемников этих «столпов исихазма» несли свой подвиг в разных странах, основывая там монашеские обители исихастской направленности. Обители становились очагами духовности и школами подвижничества, имели огромное нравственное и просветительное влияние. Отличительными чертами внутренней жизни монахов-исихастов были старческое духовное руководство и передача опыта от старца к ученикам, откровение помыслов, частое причащение Святых Таин, дух любви, взаимного по-90 слушания и смирения в братии, любовь к чтению и изучению Священного Писания и святоотеческих творений, христианская проповедь через распространение слова Божия, переводческая и литературная деятельность.

Преизливаясь со Святой Горы во всю вселенную

Разноплеменная братия исихастских обителей была соединена крепким духовным союзом о Господе в «род избранный, народ святой» (1 Пет. 2, 9). Такое новозаветное понимание национальной принадлежности характерно для всех исихастов, которые тем не менее всегда уважали и сберегали лучшие культурно-национальные особенности разных народностей, воспитанных Православием.

«Плоть мы получили не для того, чтобы убить себя, умерщвляя всякую деятельность тела и всякую силу души, но чтобы отбросить всякое низкое желание и действие… У бесстрастных людей страстная часть души постоянно живет и действует ко благу, и они ее не умерщвляют. Страстные силы души должны не убиваться, а преображаться, освящаться. В этом-то заключается высшее предназначение всего исихастского делания»¹⁰, – утверждает святитель Григорий Палама. Следовательно,

исихастское делание направлено на активное внутреннее самосовершенствование, развитие творческих способностей и на созидательную деятельность в соответствии с целью христианской жизни.

При таком богословском обосновании и практической направленности аскетическая деятельность святогорских монахов развилась в целое духовно-культурное движение, стержнем которого была практика внутреннего молитвенного делания. В XIV – начале XV в. идеи исихазма буквально захватили умы христиан, а стремление к спасительному идеалу стало поистине всеобщим. Укрепилось духовно-нравственное состояние и единство православного мира, наблюдались благотворные явления и в его общественно-политической и культурной жизни. Эта эпоха стала поистине Православным Возрождением.

С Афона и из Константинополя исихастское движение и традиции исихазма перешли на Балканы, распространились в Валахии, Молдавии и на Руси через духовных преемников преподобного Григория Синаита. В Валахии это был преподобный Никодим Тисманский, принесший туда и насадивший общежительные монашеские уставы. Его ученики Софроний, Пимен и Силуан, придя из Тисмана, основали в конце XIV в. Нямецкий монастырь в Молдавии. Они также были связаны и с тырновскими исихастами¹¹. Для Руси большое значение имело сотрудничество Константинопольских патриархов-исихастов Каллиста I и Филофея Коккина со святителем Алексием Московским и преподобным Сергием Радонежским¹².

Троице-Сергиев монастырь во главе с игуменом Сергием стал объединительным духовным центром, школой «умного делания». Преподобный Сергий Радонежский как никто другой повлиял на развитие идей исихазма на Руси. И хотя практика «умного делания», безусловно, существовала на Руси с самого ее Крещения, именно преподобный Сергий направил исихастское движение «вширь». Эпоха преподобного Сергия Радонежского и его преемников – время расцвета русского подвижничества на основе исихазма с его стремлением к духовному преображению и обожению. Следствием стало преображение русской культуры в целом, общественное единение, упрочение государства.

Верный наследник традиции

Исследуя учение и аскетические наставления преподобного Паисия Величковского, изучая жизнь основанных им обителей, мы явственно ощущаем исихастский дух наследия великого старца и его преемственную связь с исихастским движением XIV в.

В эпоху расцвета исихазма, в XIV — начале XV в., его идеи буквально захватили умы людей, а стремление к спасительному идеалу стало поистине всеобщим. Укрепилось духовно-нравственное состояние и религиозно-культурное единство православного мира, произошел мощный подъем в общественно-политической жизни — то явление, которое называют Православным Возрождением.

Огромное нравственное и просветительное влияние оказывали святые обители, созидавшие свою внутреннюю жизнь в соответствии с исихастской аскетической традицией. Они становились духовными центрами и школами подвижничества. Отличительными признаками внутренней жизни монахов-исихастов были старческое духовное руководство и передача опыта от старца к ученикам, откровение помыслов, частое причащение Святых Таин, дух любви, взаимного послушания и смирения в братии, любовь к чтению и изучению Священного Писания и святоотеческих творений, христианская проповедь через распространение слова Божия, переводческая и литературная деятельность.

Со Святой Горы Афон, из Константинополя и с Балкан исихастская традиция перешла в Молдавию, Валахию и на Русь через духовных преемников преподобного Григория Синаита — «вождя исихазма». В Валахии это был преподобный Никодим Тисманский, принесший туда и распространивший общежительные монашеские уставы. Его ученики Софроний, Пимен и Силуан, придя из Тисмана, основали в конце XIV в. Нямецкий монастырь в Молдавии. Они также были связаны и с тырновскими исихастами . Для духовного и политического укрепления Руси много потрудились святители-исихасты Каллист, Филофей, патриархи Константинопольские, и Киприан, митрополит Московский. Эпоха единомысленного с ними преподобного Сергия Радонежского и церковных деятелей его круга — это время расцвета русского подвижничества и, как следствие, преображения в целом русской культуры.

И в последующие века традиция исихастского делания сохранялась, примером тому преподобный Василий Поляномерульский (ок. 1692—1767), наставник русского и молдавского монашества, некоторое время духовно окормлявший будущего старца Паисия Величковского и оказавший на него сильное влияние.

Именно преподобный старец Паисий стал духовным преемником «вождей исихазма», проповедником святоотеческого учения и великим практиком, создавшим очаги молитвенного делания, возродившим в иночестве любовь к евангельскому духу общежития, традиции старчества, православного просвещения. Взошедший на высшие степени христианского совершенства святой старец воспитал в исихастских традициях множество подвижников.

Господь воздвиг преподобного Паисия на служение в эпоху, называемую не вполне справедливо эпохой Просвещения. Непрестанной молитвой призывая помощь Божию, атеистическому знанию и «автономическому» человеческому разуму старец противопоставил истинное просвещение благодатью Святого Духа через жизнь по евангельским заповедям.

Под духовным влиянием преподобного Паисия Православие укрепилось и расцвело не только в Молдавии, но и в более «свободомыслящей» России, в которой во второй половине XVIII в. антицерковные, антимонашеские секуляризационные процессы достигли своего максимума. Преподобный Паисий, по словам исследователя, «дал ясные определения основной цели монашеской жизни, указал средства к достижению этой цели и подготовил лиц, способных осуществлять эту цель при помощи указанных им средств»¹³. Плодами расцвета монашества явилось укрепление духовно-нравственного состояния всех слоев российского общества, которое обратилось к христианским ценностям и идеалам.

Нямецкий монастырь во имя Вознесения Господня

Жизненный путь преподобного Паисия, в миру Петра Величковского, начался в 1722 году. Он родился в левобережной Малороссии в благочестивой священнической семье, с детства отличался особой любовью к духовному чтению, церковной службе и молитве, был молчалив, «зело стыдлив и бездерзновенен». В 13 лет стал учиться в Киево-Могилянской академии, в ее начальном отделении.

Петр, вначале с успехом проходивший обучение, был погружен во внутреннюю духовную жизнь, с умилением молился за богослужениями. В нем крепло желание монашества, чему способствовало общение с его первым наставником, благочестивым и духовно опытным иеросхимонахом Пахомием, подвизавшемся в Киево-Братском Богоявленском монастыре, где находилась и академия. Между тем интерес Петра к изучению «внешней мудрости» угасал, и он твердо решил оставить не только учебу, но и мiр. Эту установку — искать прежде всего «единого на потребу», а не научной образованности — он сохранил до конца.

С 1740 по 1743 год он проходил послушание в малороссийских обителях, был пострижен в рясофор. Инок Платон строго подвизался, набираясь духовного опыта и стяжая благодатные дарования. «В молодости, — говорил он, — я молился Богу сорок дней, чтобы мне не спать много, и получил от Господа, что мне было достаточно три часа в сутки на сон».

Уйдя от гонений униатов, от которых страдали обители правобережной «польской» Украины, инок некоторое время жил в Киево-Печерской лавре. Затем в поисках надежного духовного руководства и безмолвного жития он отправился в земли Молдавии и Валахии, «благословенную страну», где в то время монашеская жизнь, в том числе и отшельническая, процветала. Эти княжества, государственно находясь в зависимости от Турецкой империи, в XVIII в. управлялись присылавшимися оттуда господарями из знатных константинопольских христиан-греков. Господари, люди в большинстве благочестивые, благотворили афонским монастырям, были их ктиторами. Афонский богослужебный устав и святогорские традиции глубоко укоренились в молдовлахийской церковной жизни, в том числе и потому, что многие тамошние обители были отданы афонцам как метохи¹⁴. В молдавских и валашских обителях находилось немало строгих подвижников, а также иноков образованных, велась большая просветительная и благотворительная деятельность по указу и при поддержке церковных и светских властей, не прерывались духовные связи и с российским монашеством.

Инок Платон некоторое время подвизался в скиту Трейстены, потом перешел в пустынный скит Кырнул. В этих обителях он, с самого начала стремившийся обрести наставника, сподобился наконец получить «и монашеское наставление, и великую духовную пользу»¹⁵, как сам рассказывал, от опытных старцев — преподобного Василия Поляномерульского, известного делателя умной молитвы, его сподвижника иеросхимонаха Михаила и пустынника схимонаха Онуфрия. Платон трудился на послушаниях, усердно занимался молитвой и чтением отеческих книг, испытывал и уединенную жизнь в пустынной келлии.

Собирание духовных сокровищ на Афоне

Посетив еще ряд молдавских обителей, в 1746 г. он отправился на Афон. Божественным Своим Промыслом Господь, по словам жизнеописателя старца, «взял его из отечества… привел его, наконец, во Святую Гору Афонскую, чтобы… он еще более увеличил свое духовное богатство, а потом дал бы его и всем ищущим у него духовного наставления… да обновит обветшавший монашеский чин, да восстановит падшее общее житие, и насадит в нем треблаженное послушание, просветив учением своим во тьме неведения сидящих, вразумит исправлением и новым переводом с греческого языка отеческих и богословских книг»¹⁶.

Афонский период (1746—1763) — важнейший для духовного формирования и совершенствования личности преподобного Паисия.

Удел Божией Матери и под трехвековым турецким владычеством оставался «непоколебимым хранилищем православной веры»¹⁷. Нужно заметить, что турки, обложив данью афонцев, не стесняли их духовную свободу, а свободолюбие политическое, часто несовместимое с христианскими заповедями, на Святой Горе не имело такого распространения, как в южной «свободной» Греции. Известный паломник В. Барский в 1744 г. отметил, что афонцы особенно терпеливы, «понеже обыкоша на себе иго турецкое носити», они «в молитвах, бдениях, постах, правилах и рукоделиях трудятся»¹⁸.

И в новое время, в эту эпоху относительного упадка, так же, как в древности, Святая Гора оставалась духовной школой подвижничества, в которой возрастали и достигали святости многие молитвенники-исихасты.

О наиболее почитаемых из них повествуется в Афонском патерике.

Поклонившись афонским святыням, инок Платон принялся отыскивать старца для духовного руководства. Но по Промыслу Божию ему не удалось обрести искомого. «Я понял, какой великой благодати Божией был лишен, не находясь в послушании у опытного духовного наставника», — писал он впоследствии¹⁹. Но, как отмечают, ему, видимо, «попущено было пройти уникальный путь самостоятельного открытия знаний, поиска решений, принятия личной ответственности и приложения неимоверных усилий в стяжании благодати», чтобы, приобретя всю «глубину личного опыта», «стать выдающимся учителем»²⁰.

В своем духовном делании подвижник руководствовался словом Божиим и Преданием святых отцов. Он приобретал в афонских монастырях болгарском и сербском книги «о послушании и трезвении, о внимании и молитве» и тщательно их изучал. «Необходимо с величайшим трудом искать знающего наставника, если же такового не окажется, то святые отцы повелевают нам поучаться от Божественного Писания и от учения богоносных отец по слову Самого Спасителя, сказавшего: “Испытайте Писания и в них обрящете живот вечный”»; «Если хочешь сам спастись и ученикам твоим показать путь царский, делание заповедей Христовых, ведущих к Царствию Небесному, то прилепись всею твоею душою к чтению книжному. Оно с вопрошением опытных духовных отцов будет и тебе, и ученикам твоим неложным учителем, наставляя вас на путь спасения. Иначе спастись невозможно»; «Мы имеем крайнюю нужду со многою печалью и со многими слезами день и ночь поучаться в Божественных и отеческих писаниях и, советуясь с единомысленными ревнителями и старейшими отцами, учиться выполнять заповеди Божии и подражать примеру святых отцов наших, и только таким путем милостью Божией и собственными трудами мы можем достигнуть спасения»²¹ — это убеждение, сформировавшееся у преподобного Паисия в начале подвига, повлияло на всю его дальнейшую деятельность.

Поселившись в пустынной каливе, инок проводил время в псалмопении и молитве. Он старался укоренить в себе глубокое смирение, постоянное самоукорение, сокрушение сердца, обильные слезы, любовь к Богу и ближнему, память о смерти. Его наставляло, как заметил святитель Феофан Затворник, «сокровенное водительство Божие», а «исходным началом» его духовного делания «во всю жизнь было болезненное припадание к Богу»²².

Четыре года молодой подвижник нес телесный и душевный подвиг, преодолевал физические и духовные трудности афонского пустынножительства и в глубоком смирении пришел к выводу, что «безмолвие — не его меры, это есть дело совершенных и бесстрастных»²³. Преподобный Василий Поляномерульский, посетивший Афон в 1750 г., укрепил инока Платона в мысли о необходимости общего жития для новоначальных и постриг его в мантию с именем Паисий.

В последующие годы монах Паисий подвизался вместе с единомысленным братом монахом Виссарионом, молдаванином, «во взаимной любви и послушании, наставником же и руководителем своим они имели Священное Писание и учение святых и богоносных отцов»²⁴. Под духовным руководством преподобного Паисия собралось 12 учеников, молдаван и славян, привлеченных его благодатным устроением. Их число постоянно возрастало, несмотря на отсутствие помещений, материальных средств и «безмерные труды». Старец и братия полагались во всем только на помощь Божию. «Ради крайней нашей нужды хотели все рассыпаться, если бы премилостивый Христос Господь не укрепил нас Своею благодатью в смирении, в терпении, в любви к Богу и друг ко другу», — вспоминал старец впоследствии²⁵.

В 1757 г. преподобный Паисий с братией на месте своей пустынной келлии начали строить Ильинский скит, в котором учредили монашеское общежитие. Преподобный Паисий в дальнейшем станет проповедником и насадителем общежительных святоотеческих правил, как «самой короткой лестницы к небу»²⁶ для иноков.

В 1758 году преподобный Паисий был рукоположен в иеромонахи, стал мудрым наставником многим святогорцам. Вселенский патриарх Серафим, пребывавший на покое на Афоне, часто посещал преподобного Паисия для духовных бесед. Ильинское братство росло и крепло вокруг своего настоятеля, добрая слава и духовное влияние которого распространялись по Святой Горе Афонской.

Афонцы восхищались благолепием церковных служб, совершавшихся ильинцами на двух языках — молдавском и церковнославянском. Восхищение вызывали и «искренний мир между братиями, взаимная любовь и отсечение своей воли, послушание старцу, соединенное с верою и любовию, а со стороны старца отеческое милосердие к своим духовным детям»²⁷. Старец и братия «труждахуся в рукоделии», а ночи преподобный проводил в изучении святоотеческих книг, ища в них духовного руководства, как выстроить монашескую жизнь. Он также проделывал большую работу справщика и переписчика, учил этому искусству иноков. На Афоне было положено начало переводческой деятельности старца и его братии. Огромные усилия преподобный Паисий приложил, чтобы отыскать у афонцев-греков рукописные книги святых Антония Великого, Григория Синаита, Филофея, Исихия, Диодоха, Фалассия, Симеона Нового Богослова, Никифора Монаха, Исайи Отшельника и другие; часть из них ему удалось приобрести. Старец замыслил исправить существовавшие славянские переводы греческих святоотеческих текстов и выполнить новые.

Но Господь не дал ему продолжить духовный подвиг на Афоне, а судил о нем иное.

Святое общее житие

В 1763 г. старец Паисий и 64 инока, покинув Афон, отплыли в Молдавию. Старец увозил с собой, как великое сокровище, рукописные святоотеческие книги, а также и внутреннее духовное богатство, большой опыт подвижничества и знание глубинных основ монашеской жизни.

Основная видимая причина переселения заключалась в том, что недоставало средств содержать большое общежительное братство. Афон, и особенно славянские его насельники, традиционно поддерживался покровительством единоверной России, помощь из которой в то время практически не поступала, что не могло не отразиться на общем положении святогорских обителей.

Промыслу Божию было угодно, чтобы преподобный Паисий, духовно возродив монашество в российских пределах, оказал влияние на укрепление религиозно-национальных основ всей российской жизни и тем способствовал возврату благоговейного почитания святынь Афона и помощи Святой Горе. Таким образом преподобный способствовал и расцвету русского афонского монашества в XIX веке.

За последний период своей жизни, с 1763 г. до кончины в 1794 г., преподобный Паисий возобновил и отстроил в Молдавии три большие обители — Драгомирну, Секул и Нямец. Богослужения церковные стали там совершаться на языках церковнославянском и молдавском по афонскому уставу, а внутренняя жизнь устраивалась по общежительным правилам. И хотя общежительная традиция издавна бытовала в молдовлахийских обителях, именно преподобному Паисию суждено было укрепить и развить ее, дать монашеской жизни устав и прочную организацию, возвести на высочайшую степень духовного совершенства.

Движимый любовью к ближним, старец Паисий стремился создавать «многочисленному собранию, состоящему из людей даже различного племени»²⁸ все условия для духовного возрастания через душевный и телесный подвиг. Таким требованиям, по мысли старца Паисия, максимально удовлетворяет разумно организованная и благоустроенная (материально и духовно) общежительная обитель, где иноки не обременены никакими попечениями, а работают Богу, навыкают в послушании и самоотвержении, внимают себе и упражняются в богомыслии.

Секулский монастырь во имя святого Иоанна Предтечи

Преподобный Паисий поощрял и пустыннический образ жизни, но только для очистившихся от страстей. Молдавские обители преподобного Паисия были окружены пустынными скитами, где спасались преуспевшие в добродетелях и молитве подвижники.

В основу монашеского делания преподобный Паисий, последуя святым отцам, положил принципы нестяжания, послушания, отсечения своей воли, единомыслия, братолюбия, частой исповеди и причащения, откровения помыслов, непрестанной молитвы, «исследования писаний».

Общежитие, по словам преподобного Паисия, это богоустановленный порядок, поскольку утверждается примером Спасителя и Его апостолов и «заключается в том, чтобы вся собравшаяся во имя Христово братия имела одну душу, одно сердце, одну мысль и одно желание работать вместе Христу через исполнение Его Божественных заповедей и друг друга тяготы носить, повинуясь друг другу в страхе Божием, имея во главе своего общежития отца и наставника, настоятеля обители, опытного в объяснении Священного Писания, способного наставлять и словом, и делом. Сему наставнику братия обязана повиноваться, как Самому Господу, решительным и совершенным отсечением и умерщвлением своей воли и своего рассуждения, то есть, ни в чем не противясь его заповедям и учению, если они будут согласны с заповедями Божиими и учением святых отцов»²⁹.

«Всякий, принимаемый в братство, обязан имущество свое положить к ногам старца и братии, передать Господу, а вместе с ними и себя самого с душою и телом отдать в святое послушание даже до смерти. Вторым необходимым для поступления в братство условием является отсечение собственной воли и рассуждения и строгое соблюдение во всем благоразумного послушания», — говорит старец Паисий.

В основе богоустановленного порядка монашеской жизни лежит самоотверженное послушание Богу — «святое и блаженное послушание, через которое приобретается истинное смирение, приводящее к освобождению от страстей»: «…немощные и новоначальные самоотверженным и совершенным отсечением своей воли и рассуждения убегают смерти и всякой прелести диавольской, неизбежной для самочинников».

Преподобный Паисий учил, что «общее жительство и святое в нем послушание, являющиеся корнем истинной монашеской жизни, установил на земле для людей Сам Христос Спаситель, показав им и живой пример такого общежития в лице Своем и Своих двенадцати апостолов, во всем повиновавшихся Его Божественным заповедям. Божественное послушание является главною добродетелью небесных сил ангельских. Оно же явилось основанием блаженной жизни первых людей в раю, и когда впоследствии оно было утрачено людьми, Сын Божий по крайнему Своему человеколюбию и милосердию в Себе Самом возобновил и восстановил эту добродетель, будучи послушен Своему Небесному Отцу даже до смерти, смерти же крестныя. Своим послушанием Он исцелил наше непослушание и открыл всем истинно в Него верующим и повинующимся Его заповедям двери Небесного Царствования»³⁰. «Никакой другой образ жизни, помимо общежития с блаженным послушанием, не приносит человеку такого преуспеяния, не избавляет его так скоро от всех душевных и телесных страстей благодаря смирению, которое рождается от блаженного послушания и приводит человека в его первобытное чистое состояние, обновляя в нем образ и подобие Божие, восстановляя в нем дар Божий, полученный через святое Крещение, а также сообщая ему другие дарования, которых за свое смирение становится причастным по благодати Божией истинный послушник»³¹.

Настоятель для братии — любвеобильный отец, «пример смиренномудрия и во всем согласного и единомысленного союза любви духовной». Он «должен изучить Священное Писание и учение духоносных отцов и, кроме их свидетельств, ничего от себя не приносить».

С понятием «духовная жизнь» нераздельно связано понятие «старческое руководство». Все братия как можно чаще должны исповедовать и открывать помыслы своему духовному наставнику — старцу. «Без частого исповедания нет возможности приобрести исправления души своей и наставления на путь Божий», — наставлял преподобный Паисий³².

Молитва, в сердце умом совершаемая

«Более всякого подвига» преподобный Паисий, последуя святым исихастам, вменял инокам «молитву, в сердце умом совершаемую». Она — «любовь Божия и источник добродетелей», «главнейшее средство одоления злых помыслов и достижения чистоты сердца»³³.

Преломляя святоотеческое учение через собственный духовный опыт, преподобный Паисий дает следующие наставления о молитве.

Кроме молитвы, произносимой устами, существует «тайная, невидимая, безгласная, из глубины сердца возносимая к Богу молитва, которую, как жертву чистую, как аромат благоухания духовного, принимает Господь, радуется ей и веселится, видя ум, который наиболее должен быть посвящен Богу, соединяемым с Ним молитвою» .

«Молитва по качеству своему есть сопребывание и соединение человека и Бога, по действию же она есть утверждение мира, примирение с Богом, мать и вместе дочь слез, умилостивление грехов, мост, проводящий через искушения, ограждение от скорбей, сокрушение браней, дело ангелов, пища всех бесплотных, будущее веселие, бесконечное делание, источник добродетели, причина дарований, тайное преуспеяние, пища души, просвещение ума, секира отчаянию, доказательство надежды, освобождение от печали, богатство монахов, сокровище безмолвников»³⁵.

Преподобный Паисий излагает исихастское учение о деянии и созерцании. Есть, по его словам, «две умные молитвы: одна для новоначальных, соответствующая деянию, другая для совершенных, соответствующая видению: первая есть начало, вторая конец, ибо деяние есть восхождение к видению»³⁶.

«Весь монашеский подвиг, которым кто-либо при помощи Божией подвизается на любовь к Богу и ближнему, на кротость, смирение и терпение и на все прочие Божии и отеческие заповеди, на совершенное по Богу повиновение душою и телом, на пост, бдение, слезы, поклоны и прочие утомления тела, на всеусердное совершение церковного и келейного правила, на умное тайное упражнение в молитве, на плач и о смерти размышление, весь таковой подвиг, пока еще ум управляется человеческим самовластием и произволением, насколько известно, называется деянием»³⁷.

Ильинский скит на горе Афон

«Когда же при помощи Божией вышеуказанным подвигом, особенно же глубочайшим смирением, очистит человек свою душу и сердце от скверных душевных и телесных страстей, тогда благодать Божия, общая мать всех, взявши очищенный ею ум, как младенца, за руку, возводит его как бы по ступеням на упомянутые духовные видения, открывая уму, по мере его очищения, неизреченные и непостижимые уму божественные тайны, и это по справедливости называется истинное духовное видение: это есть зрительная или чистая молитва, от нее же ужас и видение. Но войти в эти видения невозможно никому самовластно, произвольным подвигом, если не посетит его Бог и не введет в них Своею благодатью. Если же кто дерзнет восходить на таковые видения помимо света благодати Божией, тот, по святому Григорию Синаиту, пусть знает, что он воображает мечтания, а не видения, будучи прельщаем мечтательным духом»³⁸.

Итак, «по писаниям святых отцов, существуют «две умных молитвы» — деятельная и созерцательная, или зрительная. «Одна для новоначальных, соответствующая деянию, другая для совершенных, соответствующая видению: первая есть начало, вторая конец, ибо деяние есть восхождение к видению»³⁹.

По учению преподобного Паисия, именно деятельная умная молитва Иисусова помогает очищению сердца от страстей, а потому она необходима новоначальным: «при хранении сердца они и всякое иное делание без труда соблюдут, без него же никакая добродетель удержаться не может»⁴⁰.

Нужно на всякое время и на всякий час произносить эту священную молитву и как бы дышать ею, ибо нет более крепкого оружия ни на земле, ни на небе, как имя Иисуса Христа. «Священная умная молитва, действуемая благодатию Божией, очищает человека от всех страстей, побуждает его к усерднейшему хранению заповедей Божиих и сохраняет его невредимым от всех стрел вражиих и прелести»⁴¹.

Таким образом, умная молитва помогает подвижнику возрастать в добродетелях и выполнять заповеди Божии. И действительно, по многочисленным свидетельствам современников, в обителях преподобного Паисия внутренняя жизнь братии достигла самого высокого уровня духовного преуспеяния и служила примером для насельников многих обителей. Иноки были чужды национальных пристрастий и разногласий, отличались благочестием, любовью к богослужению церковному, глубоким смирением, никогда не празднословили, не отягощались никакими послушаниями, самоотверженно служили больным и престарелым братиям, были странноприимны, с искренней добротой старались оказывать помощь нуждавшимся. «Тайные же их подвиги, сокрушение сердца, внимание, и молчание, и непрестанную молитву в сердце невозможно и передать словами», — свидетельствует один из иноков⁴².

«Прибыл брат, прибыла и молитва»

Несмотря на многолюдство, материальные затруднения, прилучавшиеся житейские невзгоды и тяготы военного времени, монастырская жизнь была мирной, тихой и радостной, удивляла паломников порядком, благочинием и поучала на добрые дела. Общий духовный руководитель иноков — преподобный Паисий являлся для них образцом добродетельного жития и молитвенного подвига. По словам жизнеописателя, у него был «необыкновенный дар пламенной, слезной молитвы, во время которой всегда светлое и благолепное лицо старца еще более просветлялось и одушевлялось внутренним огнем молитвенного чувства»⁴³.

В Нямецком монастыре собралось до 400 братий, но старец Паисий принимал «всех приходивших и желавших с ним жить». «Прибыл брат, прибыла и молитва», — говорил он⁴⁴.

«Если же кто осмелится проходить эту молитву самочинно, — предупреждал старец Паисий братию, — не по силе учения святых отцов, без вопрошения и совета искусных, будучи к тому же надменен, страстен и немощен, живя без послушания и повиновения, да еще и проводя уединенное и пустынное житие, которого и следа за свое самочиние недостоин видеть, такой воистину легко впадает во все сети и прелести диавола»⁴⁵.

Преподобный Паисий напоминает о необходимости духовного руководства в молитвенном делании, особенно для новоначальных: «Художеством эту святую молитву вышеупомянутые отцы называют, думаю, потому, что этому мысленному деланию молитвы без искусного наставника навыкнуть невозможно. Поэтому желающий научиться этому божественному деланию должен предать себя в полное послушание человеку, боящемуся Бога, усердному хранителю Его Божественных заповедей, опытному в этом мысленном подвиге, могущему показать своему ученику правильный путь ко спасению…»⁴⁶

«Если же, и предав себя в послушание, он не нашел бы в своем отце самим делом и опытом искусного в этой божественной молитве наставника, то, продолжая пребывать в послушании и возложив всю надежду на Бога, вместе с отцом своим повиноваться учению преподобных отец наших и от них учиться этой молитве. И во всяком случае благодать Божия поспешит и наставит молитвами святых отец научиться, без всякого сомнения, этому божественному делу»⁴⁷.

Великий голод слова Божия

Старец Паисий неоднократно подчеркивал, что идущему путем деятельной добродетели, послушания и умного делания необходимо поучаться от Священного Писания и Предания святых отцов. В первую очередь необходимо это руководителю братии: чтобы «не отступить ни в чем от здравого и чистого соборного разума святой Православной Церкви», «не следует наставлять и учить по своему единоличному разуму и рассуждению, но нужно держаться истинного и правильного смысла Божественного Писания, как учат божественные отцы, вселенские учители, а также учители и наставники монашеской жизни, просвещенные благодатию Святого Духа»⁴⁸.

Из этой духовной установки выросло важнейшее направление деятельности преподобного Паисия и его преемников — собирание, изучение, переводы и распространение аскетических святоотеческих творений. На эти сложнейшие труды старца Паисия подвиг «великий голод слова Божия», который преподобный замечал, безусловно, не только в своем братстве, но и повсюду, где вопреки веяниям времени в людях сохранялась тяга к духовной жизни.

Книжная деятельность, как уже говорилось, была начата старцем еще на Афоне. Там он занимался преимущественно исправлением славянских переводов, содержавших погрешности разного рода, по славянским же рукописям. На Афоне иноками из молдаван были сделаны первые переводы святоотеческих творений с греческого на молдавский. В Драгомирне преимущественно шла работа по исправлению славянских рукописей по греческим подлинникам и их молдавским переводам. Работа по выполнению новых, более точных переводов с греческого языка в полную силу развернулась в Нямецком монастыре. Старец Паисий, обладая большим духовным опытом и богопросвещенным умом, глубоко проникал в смысл переводимой им книги, умел подбирать самые точные и подходящие слова для выражения мыслей подлинника. По мере своего усовершенствования в греческом языке старец не раз возвращался к переведенным текстам, подправляя и улучшая их.

Еще на Афоне, привлекая учеников к книжной деятельности, преподобный Паисий положил начало своей исихастской аскетико-филологической школы. В Нямецком монастыре старец дал этой школе организацию наподобие Тырновской исихастской книжной школы. Иноки — переводчики, справщики, писцы — получали богословские знания, обучались языкам, искусству перевода и технике письма, но прежде всего они должны были опытно постигать духовную жизнь и участвовать в Таинствах церковных. «Преводителю (переводчику. — И. П.) книг должно есть быти совершенно учену», — наставлял преподобный Паисий»⁴⁹. Как замечает протоиерей Георгий Флоровский, в школе преподобного Паисия «литературная деятельность органически сочеталась с умным деланием»⁵⁰.

Нямецкий монастырь стал крупнейшим очагом исихазма, широко распространявшим его учение, а книжная школа — органической частью исихастской школы подвижничества, воспитывавшей иноков для Царствия Небесного.

Сам процесс переписывания книг использовался иноками для более успешного изучения святоотеческого наследия: во время списывания лучше всего удается удержать внимание на содержании текста. Такая работа производится медленно, что дает возможность полнее понять и отчетливее запомнить текст.

Метод дословного перевода, которым пользовался старец Паисий, тоже нужно выводить из исихастских установок. Стараясь как можно точнее выразить святоотеческую мысль, переводчик следовал оригиналу буквально, иногда предлагал кальку, сохраняя особенности построения греческих фраз. Исследователи обычно говорят о тяжеловесности языка паисиевского перевода, о его неудобопонятности и замысловатости. На самом деле подобные приемы словесного выражения мысли были весьма характерны для исихастской духовно-культурной традиции и являлись по сути одним из способов сосредоточения внимания читателя, который старался «держать ум в словах» святоотеческого творения, чтобы вникнуть в его смысл.

Исследователи отмечают, что

переводческая деятельность была поставлена преподобным Паисием на очень высоком для того времени научном уровне, а переводы, выполненные его школой, кроме огромной ценности нравственно-назидательной, имеют и большую научно-культурною ценность.

Переводы старца были высоко оценены Игнатием Брянчаниновым: «…для монашества, которое жительствует по книгам святых отцов, необходим точный перевод с подлинников посредством лица, вполне знающего монашескую жизнь. Таким лицом был старец Паисий. Русские же переводы не имеют этого достоинства»⁵¹.

По свидетельству профессора А. И. Яцимирского, в библиотеке Нямецкого монастыря хранилось 276 рукописей, относящихся ко времени старца Паисия, в их числе более 40 автографов старца с переводами творений таких святых отцов, как Антоний Великий, Иоанн Дамаскин, Василий Великий, Марк Эфесский, Афанасий Александрийский, Иоанн Златоуст, Евагрий, патриархи Софроний и Герман, Исаия Отшельник, Григорий Синаит, Григорий Палама, Максим Исповедник, Диадох Фотикийский, Дионисий Ареопагит, авва Дорофей, Исаак Сирин, Каллист Катафигиот, Макарий Египетский, Никита Стифат, Марк Постник, Петр Дамаскин, Каллист и Игнатий, Исихий Иерусалимский, Иоанна Лествичник и др.

Списки со святоотеческих книг не только пополняли библиотеки молдавских обителей, но и распространялись в огромном количестве экземпляров далеко за пределами Модавии, в особенности в России.

Старец Паисий и его ученики часто прибегали к такому методу изучения и распространения святоотеческого наследия, как составление тематических сборников по разным вопросам духовной жизни. «Получается таким образом богословско-подвижническая энциклопедия, объяснительный словарь ко всем понятиям, входящим в круг религиозно-нравственной жизни и мировоззрения христианина», — замечает исследователь духовного наследия старца Паисия⁵².

Самым знаменитым сводом святоотеческих творений о священном трезвении, безусловно, является Добротолюбие. Эту книгу, оказавшую огромное влияние на весь христианский мир, справедливо называют обожения органом⁵³. Добротолюбие на греческом языке было составлено в 1770-х годах двумя великими просветителями, единомышленниками преподобного Паисия — святыми Макарием Коринфским и Никодимом Святогорцем. Греческое Добротолюбие было издано в Венеции в 1782 году.

Важнейший вклад в создание Добротолюбия на славянском языке внес старец Паисий, и в этом одна из его главных заслуг перед Церковью.

Используя греческое издание и собственные переводы святых отцов, преподобный Паисий подготовил славянский текст Добротолюбия. Под руководством митрополита Санкт-Петербургского Гавриила, также единомысленного старцу Паисию, текст был отредактирован и издан в 1793 году, что в эпоху секуляризации русской мысли и жизни было явлением исключительным. «Издание славянского Добротолюбия стало событием не только в истории русского монашества, но и в истории русской культуры вообще», по словам протоиерей Георгия Флоровского⁵⁴. Изучая эту книгу и руководствуясь ею, возросли великие подвижники. Достаточно сказать, что Добротолюбие было постоянным чтением преподобного Серафима Саровского.

Келья старца Паисия. Святая гора Афон

Наставления старца Паисия

Собственные творения старца Паисия представляют собой в основном поучения, послания, письма к отдельным лицам. Преподобный высказывается по вопросам общецерковным, «истинствует в слове» — с твердостью выступает на защиту чистоты и правды Православия, предостерегая от заблуждений и выявляя причины их возникновения. Наставления старца имеют большое богословско-аскетическое значение, поскольку раскрывают сущность духовной жизни и внутреннего делания. Поучения старца Паисия к монахам и мирянам исполнены великой любовью и добротой, которые были плодами его благодатного устроения.

Вот пример таких наставлений.

«Кто может обнять кратким словом все относящееся к делу спасения? Я могу только дать вам мой совет, чтобы вы с величайшим усердием читали Божественное Писание и учение святых отцов наших, которым дано разуметь тайны Царствия Небесного, т. е. истинный смысл Священного Писания; в их духопросвещенном учении в совершенстве находятся все наставления, необходимые для душевного спасения».

«Премилосердный Бог совершает спасение душ православных христиан православною верою, добрыми делами и Своею благодатию. Вера православная есть та, которую содержит Единая, Святая, Соборная и Апостольская Церковь, и без этой веры никак невозможно спастись кому бы то ни было. Дела добрые суть евангельские заповеди, без которых, как и без веры православной, также невозможно никому спастись: вера православная без добрых дел мертва есть, и дела добрые без веры православной мертвы суть. Хотящему спастись необходимо соединять и то, и другое, и таким образом благодатию Христа Бога, сказавшего: “Без Меня не можете творить ничего”, достигать спасения. Следует же знать, что Христос Спаситель одинаково узаконил добрые дела для всех православных христиан, как монахов, так и мирских людей, среди мира живущих с женами и детьми, и ищет и требует от всех самого усердного исполнения Своих заповедей, так что нарушающие их и о том не кающиеся не будут иметь извинения и не могут дать ответа в Страшное и Второе Его пришествие. И все православные христиане мужского и женского пола, всякого возраста и чина, здоровые и в различных недугах на одрах лежащие, слабые и престарелые — все могут при содействии благодати Божией без всякого затруднения исполнять Христовы заповеди одним добрым своим произволением и душевным смирением и таким образом спасаться. Евангельские заповеди, по крайней мере главнейшие из них и самые общие, настолько необходимы для спасения, что, если бы даже одна из них оказалась невыполненной, не может быть душе спасения. Таковы: любовь к Богу и ближнему, кротость и смирение, мир со всеми и терпение, прощение от сердца согрешений ближнему, неосуждение, непитание ненависти к ближнему, любовь к врагам своим, оказание милостыни ближнему как душевной, так и телесной и другие указанные в святом Евангелии заповеди Христовы. Все их необходимо стараться исполнять со всем усердием, особенно же любить Бога от всего сердца своего, и от всей души своей, и всею крепостью своею, и всем помышлением своим и ближнего своего, как самого себя; последуя кротости Христовой, до крови противостоять страсти гнева, иметь мир со всеми, столь необходимый, что Сам Христос многократно говорил Своим ученикам: “Мир вам”, “мир оставляю вам”, “мир Мой даю вам”. Где мир Христов, там и Христос пребывает; в душе же, не имеющей мира Христова, Христос не пребывает. Терпение же настолько необходимо для спасения, что Христос говорит: “В терпении вашем стяжите души ваши”. Стяжание же душ есть не что иное, как спасение душ. И терпение нужно иметь не на известное только время, но до самой смерти, ибо претерпевый до конца, той спасен будет. Кто от всего сердца отпускает ближнему своему его прегрешения, кто не осуждает ближнего своего, тот и сам не будет осужден от Бога. Но кто может вкратце исчислить все заповеди евангельские, которые всякий желающий спастись должен хранить и соблюдать, как зеницу ока? Смирение, которое есть основание всех заповедей евангельских, настолько же необходимо для спасения, как дыхание для жизни человеческой. Все святые различными способами спасались, но без смирения никто не спасся и спастись не может. Поэтому всякий, желающий спастись, должен от всего сердца считать себя перед Богом последнейшим из всех и во всяком своем согрешении считать виновным только себя одного, а не кого-либо другого. Исполняя таким образом при помощи Божией все заповеди евангельские и смиряясь перед Богом, он удостаивается милости Божией, прощения грехов своих и приятия благодати Божией. Милостью Божией он достигает спасения души своей со всякою достоверностью. Кроме того, православным христианам необходимо тщательно соблюдать и все заповеди церковные. Таинство покаяния заключается в том, чтобы истинно покаяться перед Богом, отступить от грехов своих, иметь крепкую решимость при помощи Божией более к ним не возвращаться, затем исповедать все свои согрешения перед духовником, как перед Самим Богом, получить от него разрешение грехов и принять от него и епитимию, назначенную им за согрешения по чину церковному. О приготовлении же к причащению Божественных Таин скажу следующее: необходимо приступать к причащению Святых Таин Христовых с чистосердечным исповеданием, с постом и умилением, примирившись совершенно со всеми, выслушав, по обычаю христианскому, все правила церковные, не имея епитимии, не допускающей до причащения, со страхом и трепетом, с верою и любовию и с поклонениями, подобающими единому Богу, чтобы причащение было во оставление грехов и в жизнь вечную»⁵⁵.

В подобных поучениях, четко изложенных и смиренномудрых, всецело раскрывается личность старца, у которого было единственное желание — исполнить волю Божию. Господь, призирающий на кротких и смиренных сердцем, наградил старца Паисия многими благодатными дарами, которые привлекали к нему иноков. Старец пробуждал в них интерес к духовной жизни и указывал ее цели. Под непосредственным духовным водительством, а также влиянием преподобного Паисия Величковского возросло много замечательных подвижников, в полноте усвоивших его заветы.

Непосредственное руководство старца Паисия и духовное влияние его учеников благотворно сказалось на состоянии молдавского монашества, которое достигло расцвета. После блаженной кончины преподобного Паисия молдавские иноки продолжали переводческую деятельность, были хранителями рукописного наследия и составителями жизнеописания старца. Впоследствии Нямецкая обитель сделалась крупным духовно-просветительным центром со своей типографией. В ней с 1807 года начали выходить молдавские переводы святоотеческих творений, выполненные братией. «Что же касается национальной культуры в целом, то необходимо подчеркнуть, что в течение всего XIX столетия она развивалась под исключительно сильным влиянием паисианизма», — подчеркивает румынский исследователь исихазма⁵⁶.

Многие ученики и духовные последователи старца Паисия становились настоятелями обителей и духовными старцами.

Обитель Нямецкая яко град велик и прекрасен

Живые воспоминания очевидцев доносят до нас духовую атмосферу молдавских обителей — «пустынного Секула» и «великого Нямца». Схимонах Парфений (Аггеев), посетивший их в 1839 году, пишет о «наследии великого старца Паисия Величковского» следующее.

Рака с мощами старца Паисия

«Пришедши в монастырь Секул, увидели там великое множество народа, а более монашествующих: собрались из всех близких и дальних скитов и пустынь. И весьма удивился я столь великому множеству иноков, и прославлял Господа Бога моего, что много есть в Молдавии работающих Ему, оставивших мирскую суету и житейское попечение, удалившихся в непроходимые горы и леса, и в пустыни, и вселившихся в тихих и безмолвных местах.

Воистину здесь закрывается от очей и слуха весь суетный мир со всеми своими суетами и соблазнами. Монастырь кругом обнесен высокою каменною оградою и двух-трехэтажными корпусами келлий. Братий, внутри монастыря живущих, не более и не менее оставляется, как сто человек. Этим распоряжается монастырь Нямец. Вокруг монастыря, близ ограды, много отшельнических келлий и садов; а далее от монастыря находятся два великих скита, принадлежащих к монастырю Секулу: до одного час ходу, а до другого два часа; живут человек пятьдесят; в скитах оград нет, но живут каждый сам по себе. Посреди скита соборная церковь. Скитяне все трудятся и занимаются рукоделием; пищу получают из монастыря: каждую субботу раздают им пищу и получают от них рукоделие, а самим из скита выходить не позволено. В скитах мирские люди никогда не бывают, не только жены, но и мужчины. По горам и по лесам много и еще есть пустынных отшельнических уединенных келлий и отдаленных скитов, которые все мы не посещали; но только на празднике сподобились видеть всех братий, которых стеклось около тысящи, подобно как слетелись черные беззлобивые голуби.

В великом монастыре Нямце… множество монахов; и все между собой здороваются, и один от другого благословляются, и разговаривают между собой разными языками, иные по-гречески, другие по-болгарски, иные по-сербски, иные по-гуцульски, иные по-малороссийски, а немногие по-великороссийски, более же всех по-молдавски. Здесь много видел я старцев, украшенных сединами, и схимников… Самый монастырь — четыреугольный, обнесен каменною оградою и каменными трехэтажными корпусами келлий. Посреди монастыря три церкви: одна великая соборная, а две поменьше. Соборный храм велик и богато убран и весь расписан иконным стенным греческим писанием, внутри и снаружи. В том же храме, к задней стене, на правой стране находится гроб старца Паисия, в котором покоятся его досточтимые останки; над ним горит неугасаемая лампада. На стене висит изображение старца… Воистину, сия святая Нямецкая Вознесенская обитель яко град велик и прекрасен! Сказывают, что в ней более осьмисот монахов… Все братия живут под старцами и под духовниками. И все одному повинуются архимандриту. Церковную службу отправляют на двух языках, по преданию старца Паисия, весьма чинно и кротко; и строго наблюдается всякое благочиние…»⁵⁷

Автору вышеприведенного описания довелось пользоваться спасительными наставлениями пустынника Иоанна, глубокого старца, ученика преподобного Паисия. Старец-молитвенник поведал отцу Парфению о своем «духовном богатстве», «коль есть добро быти с Богом»: «Осенила сердце мое неизреченная радость, и стала действовать молитва; и столь усладила меня, что и спать мне не дает: усну в сутки один час, и то сидя; и паки восстаю, якобы никогда не спал; и хотя сплю, а сердце мое бдит. И начали от молитвы и плоды прозябать. Воистину, чадо, “Царствие Небесное внутрь нас есть”. Родилась во мне любовь ко всем неизреченная и слезы: аще хощу, плачу беспрестанно. И столь сладостно мне сделалось Божественное Писание, а наипаче Евангелие и Псалтирь, что не могу насладиться… Часто становлюсь с вечера читать Псалтирь или молитву Иисусову и бываю в восхищении, вне себя, не знаю где: аще в теле, аще вне тела, не вем; Бог весть; только, когда прихожу в себя, уже рассветает»⁵⁸.

Благодать, преизобиловавшая в душе старца Иоанна, изливалась на весь мир. Знаменательно, что этот молитвенник-исихаст, имевший благодатный дар слез, в своем уединении «много плакал и болезновал» за Россию, наипаче за благочестивых Российских царей, да сохранить Господь Бог державу царствия их во век века»⁵⁹.

Русские чада старца Паисия

В самой России через учеников, духовных преемников и единомышленников преподобного Паисия исихастские традиции старчества и умного делания продолжили более ста обителей, в их числе такие крупные духовные центры, как Троице-Сергиева лавра и ее Гефсиманский скит, Александро-Невская лавра, Александро-Свирский монастырь, Соловецкий и Валаамский монастыри, Кирилло-Новоезерский монастырь, монастыри Сретенский, Симонов, Новоспасский, Николаевский Песношский, Свенский монастырь, Оптина и Глинская пустыни, пустыни Площанская, Белобережская, Флорищева и Софрониева. С паисиевским преемством и его духовной школой напрямую связано рославльское отшельничество.

Путем исполнения евангельских заповедей, послушания и внутреннего делания иноки достигали высоких степеней совершенства и приобретали большое влияние не только на монашествующих, но и на мирян, искавших духовного руководства.

Ту часть предания старца Паисия, которое было связано с просветительной деятельностью и старческим служением, впитало в себя валаамское, глинское и оптинское монашество. Именно в Оптиной пустыни в середине XIX века преподобным Макарием было начато издание переводов старца Паисия Величковского, а впоследствии и многих других святоотеческих творений, дающих верное руководство в духовной жизни. В оптинской издательской деятельности участвовали такие известные представители русской культуры и государственной власти, как Иван Киреевский, Степан Шевырёв, Тертий Филиппов. Оптинские святые старцы многих привели ко Христу, взрастили для Царствия Небесного множество духовных чад, всех уровней образования, всех званий, состояний и родов занятий — крестьян, ученых, писателей, сановников. Тем самым русские иноки способствовали воцерковлению обмирщенной российской жизни и культуры в целом и подготовили то явление, которое с полным правом можно назвать Православным Возрождением XIX века.

Таким образом, преподобный Паисий Величковский явился выразителем и продолжателем исихастских традиций. Пройдя путем евангельских заповедей и внутреннего молитвенного делания, он сам исполнился великой святости, многих своих последователей привел ко спасению и возродил духовную жизнь Молдавии и России. Преподобный старец Паисий указал христианский идеал и дал руководство для подвизающихся на пути обожения.